– Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал… – забормотал прямо над ухом свекор. Оказывается, он тоже догадался нырнуть под стол. Я опять обрадовалась – от выстрелов у старика что-то в голове перемкнуло, и он из времен императора Павла Петровича уже возвысился до времен императора Николая, ишь, Лермонтова процитировал…
Скатерть задралась. В укрытие проникла голова с торчащими вороными усами и выпученными карими глазами. Елизавета завизжала.
– Оставьте нас в покое! = крикнула я голове.
– Кырдым-ишак-базар-бельманды-йок! – отвечал Данияр-бей, схватил Елизавету за плечо и выволок из-под стола. Я немедленно выбежала на четвереньках следом и увидела, как алый язык огня и белое пятно смокинга исчезают в дверях.
Красиво убранная столовая превратилась в кошмар. Стол был разгромлен, гости жались по углам и прятались за мебелью.
Ко мне грозно и неотвратимо приближалась старшая свекровь. Кстати, с пистолетом в руке.
– В отличие от Нинели Аристарховны, я не боюсь гонконгских пиратов и чеченских террористов, – холодно произнесла она. – Но я хотела бы выяснить – как сюда попала эта сладкая парочка.
– За-за-зачем? – в ужасе спросила я.
– Правила хорошего тона требуют знать, чьи похороны ты оплачиваешь.
Откуда-то снизу послышался страшный визг.
– Не думаешь же ты, детка, что мы должны бросить людей, убитых в нашем доме, на произвол судьбы? – поинтересовалась свекровь, поигрывая пистолетом. – Даже если это люди не нашего круга.
К Авдотье Гавриловне подошел мажордом. Его парадный кафтан был залит соусом – очевидно, в пылу побоища от Даниял-бея отбивались блюдами с едой.
– Если угодно, я вызову транспорт из морга, – предложил он.
– Вызывайте, – без размышлений согласилась я.
В моем особняке много всяких извращений – есть зимний сад, есть все виды бань, включая папуасскую, есть биллиардная, есть смотровая площадка. Но морга мы не держим. Трупы, которые мне попадаются по ходу следствия, решительно незачем привозить домой. Тут и без них безумства хватает.
Раздалось еще четыре выстрела – вроде бы во дворе.
Дверь столовой снова распахнулась. К косяку прислонилась абсолютно голая Елизавета.
– Кырдык-ишак-тарарам-алейкум-бардак-оглы! – отчетливо произнесла она.
