Пухлый рот, покрытый помадой пурпурного оттенка, капризно и чувственно изогнулся – один уголок вверх, другой вниз. Незнакомка, тряхнув роскошными кудрями, произнесла:
– Добрый вечер, господа, я Елизавета Шишкина! Простите, слегка запоздала, но дела задержали! Мирила Аллочку с Филей!
Я чуть не лишилась чувств. Сперва гомосексуалисты, потом бегемот, теперь еще Елизавета – не слишком ли много для одного маленького шестиэтажного особнячка?
– Садитесь! – радушно пригласил Прошкин. – У нас сегодня седло дикой козы!
Елизавета пошла вдоль стола. Я увидела, что у близнецов отваливаются челюсти. Вгляделась – да-а… при таком платье трусики не наденешь…
Декольте на спине простиралось до того самого места, на котором должны быть трусики, и даже сантиметров на пять ниже.
Елизавета села на указанное место и бойко завела светскую беседу. Как-то незаметно рядом с ней оказалась Юлик и стала оттирать менее импозантных мужчин, в том числе и близнецов. Масик приникла к Севке и, похоже, страстно ему на ухо жаловалась, а он хмурился и кивал.
Когда рука Юлика уже лежала на колене Елизаветы, я ощутила что-то нехорошее. Возможно, услышала отдаленный шум. Предчувствие не обмануло.
– Вах-тарарах-ишак-ханум-ильрахман-кырдык!!!
Не уверена, что именно это прозвучало, но восточный колорит в вопле присутствовал несомненно.
В распахнувшейся двери стоял вороной мужчина в безупречном белом смокинге и в чалме.
Его рубашку украшала красная бабочка с бриллиантовой брошью в середине, один камень в шесть каратов, четыре – по два карара, остальное – алмазная россыпь. О стрелку его брюк можно было порезаться. Идеальное впечатление респектабельности портило выражение дикой злобы на смуглом лице… стоп!..
Я, кажется, запуталась. Впечатление портило выражение? Или выражение портило впечатление?
Пока я соображала, восточный мужчина, потрясая огромным черным пистолетом устремился к Елизавете. Раздались четыре выстрела подряд! Вопль, крики, звен бьющейся посуды донеслись словно издалека…
Я открыла глаза. Вокруг царил какой-то белесый полумрак. Прямо на меня смотрели огромные глаза Елизаветы.
– Кто это? – шепотом спросила я и тихо порадовалась – вот тут шепот был более чем к месту!
Раздались еще выстрелы – из какого-то другого оружия.
– Мудак, – ответила Елизавета. – Мой бывший муженек, Данияр-бей! И как только он узнал, что я сюда поехала?
Вот на этот вопрос я знала ответ – проболталась ее прислуга, которая просто не могла утаить, что хозяйка отправилась к самой Яше Квасильевой.
