Я приняла решение связать свою судьбу с Севкой из расчетливости, устав от безденежья и постоянных сражений с житейскими неприятностями. Не последнюю роль играло и то, какая у меня будет хорошая свекровь. Я приходила к ней, как к себе домой, Севка работал в кабинете, а мы часами хохотали на кухне. Иногда мы все втроем ходили в театр или в гости – у Вареньки было множество подруг. Всякий раз она давала понять, что я – официальная невеста ее сына. И тут же принималась хохотать.
Это длилось примерно два года. В конце концов я стала задумываться – за это время Севка мог бы хоть раз, выпроводив Вареньку на вечер к подружкам, проявить ко мне мужской интерес. Но этого раза все не было и не было. Наконец у меня открылись глаза. Его и не могло быть.
Просто в то время существовала в Уголовном кодексе специальная статья о мужеложстве. Севка же был преподавателем и не хотел вылетать из университета из-за такой ерунды. Будь я потерпеливее, он бы в конце концов на мне женился. Просто я не смогла довести дело до конца. Да и Варенька тоже хороша! Когда я приступила к ней с конкретными расспросами, хохотушка так захохотала, что мне стало страшно за ее здоровье. А могла бы объяснить мне ситуацию спокойно, пожалеть, обнадежить.
Теперь же все преграды рухнули. И Севка, уехав в Америку, дал себе волю на полную катушку.
Встречаясь время от времени с хохотушкой Варенькой, я была в курсе его дел. Вот только не знала, что он возглавил целый коллектив любителей однополой страсти. И меньше всего могла предположить, что вся эта компания завалится ко мне в гости на неопределенный срок.
Из угла вышла любознательная Афродита.
Варан на человека несведущего производит обычно страшное впечатление. Многие, впервые увидев Афродиту, признавались мне потом, что легенды о драконах, требующих на завтрак принцесс, уже не кажутся им стопроцентными выдумками. А между тем Афродита, в отличие от зеленого Георгия, очень приятного коричневого цвета и вообще, если не слишком присматриваться, могла бы сойти за коротконогого теленка.
Раздался четырехкратный визг.
Тут нужно внести ясность. Как говорится, кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево. Я оглашаю окрестности криком, но все прочие – просто визжат. Это – один из моих принципов, нарушать которые я не собираюсь.
Малютка вскочил на Севку – то есть, так ловко прыгнул, что мой несостоявшийся муженек поймал его, как ребенка, и прижал к груди. Обе девицы, женственная и мужественная, оказались на моем письменном столе. Афродита подошла и стала с интересом обнюхивать их обувь.
