Однако, он плохо знал кантардских тварей: магическая устойчивость хищника не дала молнии причинить ему серьезный ущерб. Впрочем, не будь урс так разъярен недавним ограничением своей свободы, он бы, скорее всего, ретировался. Но сейчас зверь жаждал выместить свою ярость хоть на ком-нибудь, а других подходящих кандидатур для этого поблизости не было. Поэтому когда молния попала в него, урс лишь дернулся и заревел от боли, но атаку не прекратил. Адепт, несмотря на изумление, все же сумел отскочить в сторону, когда громадная лапа хищника нанесла удар по тому месту, где он только что стоял. Дверца, по которой пришелся удар, отлетела в сторону гнутой и покореженной железкой, ничем не напоминавшей о своем прежнем назначении.
* * *
Окрестности Московского мегаполиса
Сектор Нордхейм встретил их резким ветром и устойчивой снежной взвесью, ни на минуту не оседающей и до предела ограничивающей видимость. Дмитрий с тревогой всматривался во мглу, но, как ни старался, ничего не мог разглядеть.
– Проклятая пустыня! – проворчал Том Шимич. – Надеюсь, нам повезет, и встречного транспорта не будет. Чтобы в такую пургу ехать через Нордхейм, надо быть сумасшедшим, вроде нас.
– Я тоже надеюсь, – ответил Дмитрий и поежился: тучи на его душе все сгущались.
Его дурные предчувствия обрели материальное воплощение, когда из снежной мглы возникло около десятка человекоподобных фигур, сгорбившихся под порывами свирепого ледяного ветра. Свет фар выхватил из темноты лицо ближайшей фигуры, – ощерившуюся в зловещей усмешке физиономию орка. Том крутанул руль, пытаясь проехать как можно дальше от группы визитеров, очевидно имеющих самые дурные намерения. И тут Дмитрия острым сожалением резанула мысль о конфискованном усмирителями пистолете с разрывными пулями.
В следующее мгновение больше половины орков вскинули руки и запустили навстречу приближающейся машине свистящую смерть – орочьи метательные топоры.
– Том, пригнись! – успел закричать Дмитрий, ныряя под защиту приборной доски за мгновение до того, как первый топор разбил лобовое стекло, осыпав их осколками, а второй вонзился прямо в лоб несчастному Тому.
В отчаянии Рогожин перехватил руль «джипа», пытаясь вывести машину из-под смертоносного стального града. Но еще два топора ударили в дверь со стороны водителя, а третий вонзился прямо в левое переднее колесо, почти мгновенно превратив его в бесполезный придаток, создающий помеху движению.
