Следователь Тараскин решительно нажал на клавишу звонка. И тут же динамик отозвался голосом Антона Грецкого:
– Что нужно?
Глядя на крохотную дырочку в каменной кладке забора, где пряталась миниатюрная видеокамера, Тараскин объяснил ему, что по соседству произошло убийство, и попросил разрешения на личную встречу.
Грецкий думал недолго. Похоже, он уже был в курсе происшедшего и продумал, как быть дальше. Он даже не стал спрашивать, кого именно убили.
Калитка открылась автоматически, за несколько секунд до того, как к ней подошла экономка Грецких, пышная женщина средних лет – высоко поднятая голова, высокая прическа, высокомерный взгляд.
Панфилов впервые входил в дом Грецких. Отделанное мрамором широкое крыльцо, хромированные перила, богатый входной холл плавно переходил в роскошную гостиную со вторым светом. Эркерные окна, кремовые оттенки модернового интерьера, первоклассная мебель, не самые дорогие, но точно в стиль подобранные картины, идеально вписывающиеся в обстановку антикварные безделушки. Но все мертвое, холодное. Оживить сей бытовой пейзаж могла только хозяйка дома.
Но Насти не было, и Агата тоже не появлялась. Зато к незваным гостям вышел сам хозяин дома. Шишки на переносице у него уже не было, но вокруг глаз угадывалась синева, густо замазанная тональным кремом. И на всем лице та же косметика, для однородности. Он был в дорогом стеганом халате. Нахохлился так, что живо напоминал шукшинского вора из «Калины красной». Не хватало только пройдохи-официанта с его убийственной фразой: «Народ для разврата собран!»...
– И ты здесь, – спускаясь с лестницы, недовольно глянул на Панфилова Грецкий.
– Да вот, хочу посмотреть, как ты живешь.
– Тебе так не жить.
– Тебе, надеюсь, тоже.
– Странно, мне сказали, что тебя закроют надолго.
– Нет, как видишь. Для тебя место освободил.
– Хватит! – не выдержал Тараскин.
И Костромской с упреком посмотрел на Марка Илларионовича. Ему также не нравилась эта взаимная пикировка. Все правильно, не стоило превращать серьезное дело в дешевый фарс.
– Я тоже думаю, что хватит, – сказал Антон, окатив Панфилова презрительным взглядом.
И, обращаясь исключительно к Тараскину и Костромскому, показал на диван. Соперника своего сесть он не приглашал.
– Итак, я вас слушаю, господа милиционеры. Вы что-то говорили про убийство.
– Да, убили вашу соседку, Максютову Аллу Сергеевну.
– Аллу?! Убили Аллу?.. – сокрушенно качнул головой Грецкий. – Но какое отношение я к этому имею?
