– И ее тоже, – добавила она, изменившись в лице.
– Чей ее? – не понял Марк Илларионович.
– Рощиной... То есть Максютовой... Это наша лодка... – кивнув головой в сторону катера, сказала она. – И Антон мог ходить на ней к этой... По ночам... У них был секс...
– Ты в этом уверена? – пристально посмотрел на нее Панфилов.
– Да.
– И когда ты об этом узнала?
– Сегодня... Письмо вечером пришло, на электронку, в мой ящик. Открыла, а там видеофайл... Алла и мой Антон... – в расстроенных чувствах Настя прикрыла ладонью глаза, чтобы он не видел, как она морщится. – Ты как в воду смотрел...
– Я?! Как в воду смотрел? – удивился он. – Разве я говорил, что Антон твой с Максютовой грешит?..
– Нет, но намекал...
– Я говорил, что Нонна в Москве живет, а не ее сестра...
– Какая разница, что с той, что с этой?
– Это верно, разницы нет... Пошли в дом, холодно здесь.
– Холодно. Ты бы меня чаем напоил.
– И чаем напою. И коньяк у меня для согрева есть.
Он повел ее в дом, который вдруг вновь стал таким притягательно уютным. Посадил Настю на диван, накинул ей плед на плечи. Налил воды в электрический самовар. Немного подумал и затопил печь.
– Ты такой заботливый, – нежно улыбнулась ему Настя.
– Для тебя – любой каприз.
– Я ушла от Антона.
– Я этому только рад. В Москву тебя увезу...
– Я не против... Но как быть с Агатой?
– Она твоя дочь, она с тобой после развода должна остаться.
– Должна. Но не останется. Она привыкла жить в комфорте... Это мне все равно, лишь бы с тобой, а ей сыр в масле подавай...
– Где она учится?
– Здесь, в поселке.
– В обычной школе?
– Нет, в частной... Вернее, экстернат частной школы. Подруга у нее в поселке, а у той мать раньше учителем работала. У них в доме что-то вроде экстерната, несколько девочек, в школу раз в неделю ездят. Очень удобно...
– В Москве учиться будет.
– Она не хочет в Москве. Антон мог бы ее возить, а она не хочет. Ей здесь нравится. Подруги у нее здесь, теннисный корт, профессиональный тренер... Ей здесь очень нравится... Да и отца она любит. А ты, извини, чужой для нее дядя...
– Чужой, – не стал спорить Панфилов. – Но я постараюсь стать для нее своим. В отцы набиваться не буду, поздно уже. А подружиться с ней, думаю, сможем...
