Постой, паровоз! | страница 67
– Нет!
Он уже точно знал, что не убивал оперативника.
– Тогда кто?
– Не знаю.
Вместе с тем он уже был на все сто процентов уверен, что Шипилова убила Наташа. Но неужели это кого-то может еще интересовать? Он осужден, он страдает – липовая справедливость восторжествовала, а потому списана в архив…
– Уверен, что не ты?
– Уверен.
– Мне тоже почему-то кажется, что не ты… Ну да ладно… Тут такое дело, – замялся полковник.
– Что? Хорошая новость и плохая? – догадался Зиновий.
– Ты меня удивляешь. Откуда ты все знаешь?
– Да так, мысль в голову пришла, – пожал он плечами. – Сама по себе… Они постоянно в голову лезут, эти мысли. Даже не знаю, когда свыше, а когда от лукавого… Свихнуться можно…
– Это верно. Но ты угадал. И плохая новость есть. И… ну, скажем так, относительно хорошая…
– Плохая – мама умерла? – с надеждой на собственную ошибку посмотрел на полковника Зиновий.
– Да, еще в прошлом году, острая сердечная недостаточность, – скороговоркой выпалил тот.
– Я так и знал, – обреченно вздохнул он.
Было у него видение. Да, в прошлом году. Больничная палата, мама на койке, врачи над ней. Капельница с полной емкостью. И тонкая прямая линия на мониторе кардиографа… Видение было настолько явным, что он понял – мамы больше нет… И все же надеялся на лучшее. Но надежды не оправдались. Начальник тюрьмы не стал бы врать.
– Есть еще и другая новость. Твое дело приняли к пересмотру. Возможно, приговор отменят. Смертную казнь заменят на тюремное заключение…
– Заменят, – как будто о чем-то решенном сказал Зиновий.
Он и сам не понимал, откуда у него появилась эта уверенность в благополучном исходе дела. Относительно благополучном. Ведь смертную казнь могут заменить двадцатилетним сроком. Тогда отправят его в тюрьму или колонию особого режима, что в общем-то одно и то же. Но там хоть люди с ним в камере сидеть будут, уже веселей. Хотя какое может быть веселье в столь безликой и бессмысленной жизни?
– Может, лучше приговор привести в исполнение? – спросил он.
И посмотрел на полковника так, как будто от него зависело, умереть ему сейчас или жить дальше… А ведь зависело. Глядя на него, Зиновий понял, кому обязан жизнью.
– Почему вы меня не убили?
– Были обстоятельства.
– Грех на душе?
– Грех, – кивнул полковник. И с горькой насмешкой спросил: – Может, скажешь какой?
– Не знаю… Но мне кажется, вы не виноваты…
– Объективно нет, а субъективно – не знаю… В общем, не буду вас задерживать…
– Да я в общем-то никуда не спешу, – тоскливо улыбнулся Зиновий.