Карапет снял брюки, подошел к ней в уверенности, что трусы с него она стянет сама. Но уверенность эта была сокрушена мощным ударом в дверь. В номер ворвались какие-то парни в черных костюмах. Армянин попробовал возмутиться, но мощный удар в челюсть опрокинул его на пол.
– Да я вас, уродов! – пытаясь подняться, завопил он.
Тут же град ударов снова прибил его к полу. Избиение прекратилось, когда в номер зашел мужчина в элегантном пиджаке кремового цвета. Серебристая водолазка под самое горло, черные отглаженные брюки, туфли из настоящей крокодиловой кожи. Среднего роста, худощавый, в годах. От него веяло силой, властью и большими деньгами.
Он с интересом посмотрел на Ингу. Улыбнулся, обнажая зубы – белоснежные и ровные, словно под линеечку. Наверняка фарфор или, по меньшей мере, металлокерамика. Инга такое чудо только по телевизору и видела.
– Можешь одеться, – сказал он.
Голос грубый, но с приятной хрипотцой.
Инга подобрала с пола остатки платья, как могла прикрыла им свою наготу.
– Ты за это ответишь! – прошипел армянин.
– Я?! – поморщился незнакомец. – Отвечу?! Перед тобой?!
– А-а, Роман Владиславович, – залебезил перед ним Карапет. – Извините, не узнал…
– Что ж ты, пес, делаешь? Наших девочек портишь, да?
– Она сама…
– Кого ты грузишь, урюк? Кого за лохматую закрывали, а?
– Меня. Но то подстава была, вы же знаете.
– Не знаю. Смотри, больше не отвертишься. Загремишь на крытку, точно петуха поймаешь. Ты меня понял?
– Д-да…
– Тогда сдерни, пока я добрый.
– Роман Владиславович, я вам все объясню.
– Я сказал!
Армянин прикусил язык, собрал вещи в охапку и как был, в одних трусах, выскочил из номера.
– Пацаны!
Одного этого слова хватило, чтобы из номера исчезли парни в черных костюмах. Роман Владиславович остался с Ингой с глазу на глаз.
– Я же сказал, можешь одеться, – усмехнулся он.
– Он… Он мне платье порвал…
– Больше ничего не порвал?
– Нет.
– Считай, повезло. Это еще та гнида. Как зовут? Чем занимаешься?
– Инга. Фотомодель.
– Фотомодель?! – хмыкнул мужчина. – На Герберта работаешь?
– Да.
– А чего тогда кричала? Ты же проститутка. У Герберта все проститутки.
– Я… не знала… Он меня обманул…
Сбивчиво, срывающимся голосом Инга рассказала, как было дело. Чем рассмешила своего спасителя.
– Герберт – еще тот жучара. Развели тебя, девочка. Никому в этой жизни верить нельзя. Никому. Вот ты сейчас, наверное, считаешь, что я тебя спас? Что я хороший? А я плохой. О чем я сейчас думаю?
– Не знаю, – поежилась Инга.
