1
Декабрь месяц, мороз. Но от холода Наташу спасала лишь старая фуфайка. «Заботливые» менты облагодетельствовали, чтобы она дуба не дала. И плюс билет в плацкарте до Владивостока. Все забрали у нее, сволочи, в какой-то рванине на свободу выпустили. Мороз, а у нее туфли летние на ногах. На вокзале вроде бы тепло, но сквозняки над полом гуляют. Эх, жизнь-жестянка…
Ничего, выкрутится она из ситуации. Билет есть, в плацкарте как-нибудь доберется до Владивостока. А там у нее своя кооперативная квартира. Оставалась еще квартира, которую покупал Илья, но Наташа была уверена, что братва приберет ее к рукам. Вроде на «общаковые» бабки она куплена. И к бизнесу, которым она занималась, ее близко не подпустят. Да и ляд с ним. Главное, чтобы жить где было, а там она что-нибудь придумает. Она уже на свободе. Тюрьма ей больше не светит!
Во Владивостоке страшно, там Пузатый со своими отморозками. Но немало времени прошло, может, про нее уже и забыли… А если не забыли, то все равно деваться некуда. Не в деревню же к родителям ехать. Вот если снова поднимется, тогда съездит, а так только позориться…
– Эй, о чем скучаешь, хорошая? – неожиданно раздался грубый мужской голос.
Наташа подняла глаза и увидела ментов в форменных ватниках. Дубинки на поясе, наручники в чехле. Вокзальные менты – самые паскудные. По рожам видно, что добра от них не дождешься. Злые рожи, глумливые.
– Скучно, потому и скучаю.
Наташа невольно поежилась, инстинктивно обхватив себя руками, чтобы согреться.
– А документы?
Документы у нее были. Паспорт. И билет до Владивостока.
– А мы думали, у тебя справка, – ухмыльнулся мент с погонами прапорщика. – Видок у тебя. Что, жизнь придавила?
– Паспорт отдай! – потребовала она.
Едва сдержалась, чтобы не добавить огнеопасное слово «мусор».
– Утю-тю, какая ты быстрая! Может, сторожок на тебе висит, а?
– Я только что из сизо. Вот уведомление, что дело закрыто.
В загребущие руки прапорщика перекочевала еще одна ценная бумажка. Но это не охладило его пыл.
– Все равно придется пройти с нами, – похабно осклабился он.
Наташа не хотела никуда идти, но все же позволила увести себя в линейный пункт милиции. Мрачные помещения, мрачные клетки для задержанных. Ее поместили в самую дальнюю клетку. Прапорщик остался за решетчатой дверью, а его напарник-сержант сел на скамью напротив Наташи.
– Значит, из сизо, да? – от него разило вчерашним перегаром. Морда не рыжая, но наглая до безобразия. – А во Владивосток зачем едешь?
