Окончательное утверждение президентом США Г. Трумэном директивы СНБ-68, в корне менявшей подход США к обороне Южной Кореи, произошло 30 сентября 1950 года.
Но все это выяснилось позднее. А тогда, 8 апреля 1950 года, Ким Ир Сен, Пак Хен Ен и Т.Ф. Штыков тайно прибыли в Москву47. Ким Ир Сен убеждал Сталина, что Корею можно быстро объединить путем проведения скоротечной военной кампании и что, как только войска КНДР вступят в Южную Корею, там начнется всенародное восстание против режима Ли Сын Мана48. И Сталин, видимо, начал поддаваться на уговоры.
По свидетельству российского исследователя А.В. Торкунова, в российских архивах не удалось найти записей бесед Сталина с Ким Ир Сеном, но имеются копии этих документов. Основываясь на этих копиях, а также интервью с лицами, участвовавшими в переговорах в Кремле в апреле 1950 года, можно предположить, что Сталин, изменяя свою прежде осторожную позицию, руководствовался следующими соображениями:
победа коммунистов в Китае коренным образом изменила ситуацию в Азии и благоприятствует победе коммунистов в Корее в том числе потому, что теперь КНР может помочь Северной Корее войсками;
США не стали воевать из-за Чан Кайши, очевидно, не станут воевать и из-за Ли Сын Мана, но надо быть в этом абсолютно уверенным (Ким Ир Сен немедленно высказал твердую уверенность);
заключение советско-китайского союзнического договора укрепило позиции коммунистов в Азии;
СССР стал атомной державой, что оказывает сдерживающее влияние на планы США вмешиваться в корейские дела.
Но Сталин все еще колебался и выдвинул несколько условий:
нужно быть абсолютно уверенным, что Вашингтон не полезет в драку;
Пекин должен поддержать освободительную войну в Корее;
необходимо провести срочное укрепление северокорейской армии;
война должна быть молниеносной.
Одновременно Сталин сказал Ким Ир Сену, чтобы тот обсудил этот вопрос лично с Мао Цзэдуном. Окончательно сталинское "добро" было получено только после того, как 13-15 мая 1950 года в ходе визита Ким Ир Сена в Пекин план наступления Северной Кореи на Юг получил поддержку Мао Цзэдуна. Последний, по информации советского посла в Китае Рощина, полностью одобрил план освобождения и обещал оказать необходимую помощь в военном плане.
14 мая 1950 года Сталин отправил шифровку, в которой говорилось, что в силу изменившейся международной обстановки Москва согласна с предложением приступить к объединению. При этом оговаривалось, что "вопрос должен быть решен окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия китайских товарищей решение вопроса должно быть отложено до нового обсуждения"49.
