Катя мрачно кивнула.
— Угу. От меня никаких хлопот. Учусь на «отлично», не курю, не колюсь. Главное, не приставайте, и я вас не обременю. А потом, в восемнадцать лет, рассчитаюсь, и мы простимся.
— Ладно, — снова растерялась я, — скажу своим, чтобы тебя не трогали.
— Буду очень благодарна, — кивнула Катя.
— Если захочешь в город, то…
— Спасибо, нет нужды.
— Будешь все лето сидеть в комнате?
— И что? Мне так хочется, — с вызовом выпалила Катя.
— Ладно, ладно, — согласилась я, — кстати, можно задать тебе один вопрос?
Катя закатила глаза.
— Только не надо сейчас читать мне наставления.
— Я вовсе не собиралась. Скажи, у твоего дедушки была охрана?
— Нет.
— Он сам водил машину?
— Нет.
— Имел шофера?
— Да.
Манера Кати односложно отвечать, сдвигая брови и недовольно кривя губы, стала меня раздражать. Огромным усилием воли я взяла себя в руки и продолжила допрос.
— Помнишь, как его звали?
— Кого?
— Водителя.
— Нет.
— Может, Юра?
— Нет.
— А как?
— Ну.., не помню.
— У вас в доме жил мужчина по имени Юрий?
— Нет.
— Может, так звали садовника?
— Нет.
— Или дворника?
— Нет.
— То есть ты ни про какого Юру не слышала?
— Нет.
Я уставилась на Катю. Не ребенок, а партизан на допросе в гестапо. Ну и характер. Интересно, каким образом мягкая, интеллигентная, никогда ни с кем не ссорившаяся Соня управлялась с Катей? Или она стала такой после гибели Адашевой? Я видела Катю на выставке собак, и тогда она произвела на меня впечатление самой обычной девочки.
— Если это все, то я хотела бы наконец заняться компом, — буркнула Катя.
Я кивнула.
— Конечно. Только скажи, где работал Зелимхан?
— Не знаю.
— Как?
— Просто.
— Дедушка не рассказывал про службу?
— Нет.
— Ну.., ладно.
— До свидания, — подвела черту Катя, — спокойной ночи.
— Ужинать не придешь?
— Нет.
— Хочешь, Ира принесет еду в комнату?
— Нет.
— У нас сегодня замечательное лакомство, — оживилась я. — Творожная запеканка с цукатами и сметанным соусом. А еще я привезла пирожные.
— Не хочу.
— Не соблазнишься?
— Нет. Я не ем после шести.
— Бережешь фигуру? — я отчаянно пыталась наладить контакт с девочкой. — Тебе нечего беспокоиться!
— Если сейчас разожрусь, — презрительно вымолвила Катя, — то стану такой, как ваша Маша!
Гнев ударил мне в голову.
— Вот что. Катя, я обещала Соне Адашевой приглядеть за тобой. Я всегда держу слово, поэтому создам для тебя нормальные условия проживания. Выучу и дам путевку в жизнь, — высокопарно заявила я.
— Я все оплачу, — сбила мой пафос Катя.
— Ладно. Живи, как пожелаешь, никто к тебе в душу не полезет, в комнату не войдет и к общению принуждать не станет. У меня есть лишь одно условие. Ты следишь за своей речью и не оскорбляешь домочадцев, в частности, не обзываешь Машу толстой.
