Костюм. Вот ключ ко всему. Нужно просто перепродать его кому-нибудь – костюм, а вместе с ним и призрак. Это было так очевидно, что Джуд не мог понять, почему эта мысль так долго не приходила ему в голову. Кто-нибудь обязательно пожелает купить костюм. Может быть, многие пожелают. Он сам видел, как из-за барабанных палочек, брошенных в зрительный зал, фанаты пинали друг друга, кусали и царапали. Неужели им не захочется приобрести призрак из дома самого Джуда Койна? Он сбудет этот костюм какому-нибудь злополучному придурку, и призраку придется убраться отсюда. Что случится с покупателем потом, Джуда не волновало. Сейчас его главная забота – спасение жизни, своей и Джорджии.
Он медленно поднялся, размял правую руку. Кровообращение восстанавливалось, о чем свидетельствовало неприятное покалывание под кожей. Скоро оно перерастет в нешуточную боль.
Свет изменился, передвинулся на другую сторону комнаты; бледный и слабый, он с трудом проникал сквозь тюлевые занавески. Сколько он проспал? Трудно сказать.
Мерзкий запах, смрад горелой ткани или шерсти, выманил его из спальни, через темную переднюю и кухню привел в кладовку. Дверь на задний двор была распахнута. Во дворе стояла Джорджия. Она выглядела совершенно окоченевшей в своей тонкой джинсовой куртке и футболке, которые оставляли открытым ее гладкий белый живот. В левой руке Джорджия держала щипцы. Ее дыхание висело в холодном воздухе облачками пара.
– Не знаю, что ты готовишь, но у тебя явно ни фига не получается, – сказал Джуд, разгоняя рукой дым.
– Я не готовлю, – ответила Джорджия и улыбнулась ему гордой, вызывающей улыбкой. Она вдруг показалась Джуду такой красивой, что у него защемило сердце. Он смотрел на ее белую шею, ямку между ключицами, на изящную линию самих ключиц. – Я поняла, что нужно сделать. Я поняла, как прогнать призрак.
– Ну и что нужно сделать? – поинтересовался Джуд. Она поворошила щипцами в костре и подняла их, демонстрируя горящую черную тряпку.
– Надо сжечь костюм, – сказала она. – И я его сожгла.
Через час спустились сумерки. Джуд сидел в студии и смотрел, как с неба стекают последние лоскуты света. У него на коленях лежала гитара. Ему нужно было подумать, а гитара и мыслительный процесс отлично сочетались.
Он сидел в кресле лицом к окну, выходившему на сарай с гаражом, собачий загон и голые деревья за ними. Окно оставалось чуть приоткрытым, струя воздуха холодила кожу. Джуд не возражал. В доме было не многим теплее, чем на улице, а он нуждался в свежем воздухе. Джуд с благодарностью вдыхал октябрьский аромат яблок-падалиц и прелой листвы, ласкавший его ноздри после отравления выхлопными газами. Даже душ и смена одежды не избавили его от ощущения, что он весь провонял угаром.
