Однажды вечером, возвращаясь с репортерского задания в другом городе, Дж. П. зашел в паб и увидел за столиком в углу этого же человека. Его окружала кучка внимательных слушателей. Дж. П. взял кружку пива и подсел к ним. Ему не терпелось послушать об ужасах боя. Но тут рассказ шел не об окопной войне. Человек говорил о корабле «Несравненный», торпедированном одной зимней ночью с шестьюстами человек команды. Он рассказывал, что сам был среди тех, кто пережил взрыв и полуодетым вывалился из внезапно раскалившейся духовки на палубу, которая уже начала крениться. Спрыгнув с борта, цепенея в ледяной воде, они чувствовали, как корабль засасывает на дно. Ему и еще нескольким товарищам удалось взобраться на деревянный плот и провести на нем три дня. Один за другим его боевые друзья умирали от холода и безысходности.
Тут рассказчик заметил Дж. П., который стоял рядом и слушал. Он сделал паузу, затем продолжал. В конце концов, говорил он, из них на плоту спаслись только двое – в таком состоянии, что дорога в море им была заказана. Для них война окончилась.
Дж. П. осушил кружку и ушел. Позже он узнал, что этого человека не взяли в армию из-за больного сердца. Но он так искусно рассказывал о своих воображаемых приключениях, что ему верилось легче, нежели тому, кто взаправду побывал на войне.
– Он был лжец, – сказал Дж. П., – но настоящие воины никогда не выдавали его.
Он долго молчал, пристально меня разглядывая. Я знал, что должен что-то ответить. Поэтому я попробовал улыбнуться, натянув кожу вокруг глаз и на челюстях. Вроде бы удовлетворенный моим старанием, он вернулся к Лундту.
Кабинет освещен одной настольной лампой. Дверь чуть приоткрыта. Он сидит прямо, черный пистолет лежит перед ним на столе, он ждет. Без двух минут восемь. Он слышит, как скрипнули петли на другом конце коридора, хлопнула дверь, защелкали по паркету кожаные туфли. Он снимает трубку телефона, набирает номер. Он тяжело дышит:
– Полиция? Моя фамилия Лундт. В мой кабинет ломится человек, он вооружен. Это в Ратуше. Пожалуйста, приезжайте скорее.
Он вешает трубку. Шаги в коридоре останавливаются у его двери. Его сердце бьется медленнее, чем он опасался. Руки не дрожат. Он знает, что у него хватит сил. Ему больше ничего не нужно от жизни – только увидеть лицо человека, которого ждет смерть.
Он поднимает пистолет, обернутый носовым платком, и прикладывает холодный торец дула к уху. Слышит стук в дверь.
Он делает последний глубокий вдох:
