Мане легко взобралась на чердак, откуда доносился пронзительный писк.
– Тихо, малыши, – приказала она. – Посвети мне, Арно, вот на эту слева.
Арно направил свет лампы на просторную клетку, где копошилось штук двадцать крыс.
– Глянь на эту в углу, она скоро сдохнет. Уже завтра у меня будут новые.
– Они точно заражены?
– Заражены до мозга костей. Ты что, мне не веришь? И это в знаменательный вечер?
– Конечно верю. Но лучше положи мне десять вместо пяти. Так будет надежней.
– Могу положить пятнадцать, если хочешь. Чтобы ты не беспокоился.
Старуха подняла с пола тряпичный мешок, валявшийся у клетки.
– Позавчера умерла от чумы, – сказала она, помахивая им у Арно перед носом. – Сейчас соберем у нее блох и в путь. Посвети-ка мне.
Арно наблюдал, как Мане управляется с дохлой крысой.
– Осторожней! Вдруг они тебя укусят?
– Ничего я не боюсь, понятно тебе? – проворчала Мане. – Я с головы до ног в масле. Ты доволен?
Через десять минут она бросила крысу в помойку и протянула Арно большой конверт.
– Двадцать две блохи, – сказала она, – теперь у тебя целый запас.
Он осторожно сунул конверт во внутренний карман куртки.
– Я пошел, Мане.
– Открывай его быстро, одним махом, и суй под дверь. Открывай, не бойся, ты – хозяин.
Старуха на мгновение прижала его к себе.
– Довольно вздора, – сказала она. – Теперь твой выход, храни тебя Господь, и держись подальше от полицейских.
Адамберг появился на работе в девять утра. В субботу здесь было тихо, народу мало, никто не сверлил стены. Данглара не было, он наверняка пожинал плоды вчерашнего омолаживания в «Викинге». А у него от прошедших суток осталось только то особенное ощущение после ночи, проведенной с Камиллой, некая истома в мышцах ног и спины, которую он будет чувствовать часов до двух, словно приглушенное эхо, звучащее в теле, а потом это пройдет.
Все утро он снова обзванивал полицейские участки. Никаких происшествий, ни одной подозрительной смерти в домах, помеченных четверкой. Зато появились три новых жалобы о порче имущества в Первом, Шестнадцатом и Семнадцатом округах. Снова те же четверки и та же надпись «СТ». Напоследок он позвонил Брею в Судебную полицию.
Брей был дружелюбным человеком со сложным характером. Ироничный эстет и талантливый кулинар – качества, которые не позволяли ему судить о людях сгоряча. На набережной Орфевр, где назначение Адамберга главой отдела по расследованию убийств многих удивило, поскольку всем была известна его медлительность, небрежность в одежде и загадочные успехи в раскрытии преступлений, Брей был одним из тех редких людей, которые принимали Адамберга таким, какой он есть, не пытаясь его переделать. Такая терпимость была тем более ценна, что Брей пользовался влиянием в префектуре.
