– Теперя слушай мою команду! – сказал Фомич после недолгого молчания, напустив на себя начальственный вид. – Да открой же ты дверь! – рявкнул он вдруг на Васю Карасева. – Мы, чай, не секретничаем здеся, – и подмигнул всем, и растянул рот в улыбке, – а то….
Вася послушно встал, чвакнул пару раз ключом в замочной скважине. Проверив, открыл и снова захлопнул дверь.
– Ну, бляха-муха! Жалко же этого карася! – вдруг ляпнул Дима.
– Эт меня, что ли? – спросил Вася Карасев.
– Да не-е, сазана… – сказал Дима серьезно. – Рыбину эту больную…
– Я тебе дам – сазана – дружелюбным тоном пригрозил Фомич, которому показалось, что неловкость, вызванная его рассказом, вроде бы стала рассеиваться. – Я тебе дам – сазана! Хиросиму забыл?.. Советская атомная бомба – она ведь, понимаешь… Ну, как это?… Неизбежное зло, то ись… Великая наша боль в ней… Что там рыбина… Над всей Россией угроза висела… – И, помолчав, добавил: – И все-таки груз тяжкий на душе лежит… Не могу вот и все, как вспомню… – И вдруг, будто отмахиваясь от самого себя и упрямо нагнув голову, перешел на деловой тон.
– В центральном зале, мальчики, РЗМ (разгрузочно-загрузочная машина для перегрузки уранового топлива) готовит нам работку… Кассеты-то, ТВЭЛы (тепловыделяющие элементы) то ись, растрескались, во все стороны, растопырились, особливо в главном центральном «козле»… В стенки технологического канала уперлись. Ядерная труха, осколки то ись, осыпалась вниз. И в «гусаке» (изгиб трубопровода в нижней части канала), там, внизу, под активной зоной, скопились. От них и светит, как от ядерното взрыва. Но энто второй этап нашего с вами героизьма. А первый – это в центральном зале…
Как только разгрузочная машина остатки урановой кассеты из центрального «козла» зацепит и потащит вверьх, тут уж ядерная труха посыпется на пол центрального зала… Опять же как бы ядерный взрыв, но уже будет тута, прямо на полу. А мы его, гада, по очереди в морду из трансбойда, мощной мониторной струей пожарной воды будем смывать то ли под плитный настил, то ли в бассейн выдержки, куда РЗМ потащит остатки урановой кассеты. Эт уж как выйдет. Тут, главное, надо без мандража, чтобы без кукареку, то ись чтобы очко не играло и так далее… Четкость! В том наше спасение. А дуракам, как говорится, закон не писан… Ревуны реветь будут как стадо быков, но рты на энто не разевать и внимание не рассеивать… – Фомич перевел дух и стер рукой пот со лба. – Быстрота и натиск! А? По-суворовски – и в дамки.
