– Тако, я думаю, надо вернуться в Токио.
– Я тоже так думаю, доктор.
– Это похоже… на то, с чем ты уже встречался, Тако?
– Это похоже, доктор, но есть и разница.
– В чем?
– То действовало быстрее.
– Сейчас медленнее, несомненно, из-за того, что мы находились довольно далеко.
– Человек никогда не находится достаточно далеко от неприятностей, доктор.
В тот же вечер Венсан поговорил с Джеком Финлеем. Тот также считал, что лучше вернуться.
– Что ты думаешь, док? Это знаменитая лучевая болезнь?
– Боюсь, что так.
Финлей замолчал, глядя на карту.
– Лжецы, – сказал он наконец.
Никогда никто из пассажиров на борту «Мэри-Анна» не забудет этого возвращения. Кроме Патриции, никто по-настоящему не заболел. У Дианы на руках сходила кожа, у всех было отвратительное ощущение во рту, но дальше этого не шло. Среди матросов, у которых кожа была менее нежной, никто не жаловался. Венсан сделал все, чтобы его подопечные не волновались. Он изобразил себя педантом и буквально затопил их научными выражениями, объясняя возвращение в Японию необходимостью лечить Патрицию. Нельзя было скрывать серьезность ее положения.
Маленькая яхта двигалась полным ходом. Делая записи в судовом журнале, Джек Финлей подолгу в задумчивости стоял перед периметром. На карту, в которую он прежде верил, он смотрел с ненавистью. Никогда Джек Финлей не был так зол. Разве только в молодости, в кабачке Гонконга, испытал он такую же ярость, когда какой-то мошенник обчистил его за покером. Он доверял, играл честно, а перед ним оказались жулики.
Его провели, периметр был фальшивый.
– Лжецы, – повторял он и с неприязнью посматривал на Тедди Брента, – ведь он был сыном генерала.
– Это не его вина, – защищал Венсан. Он также не симпатизировал Тедди, но еще меньше ему нравились навязчивые идеи.
– Все равно, – мрачно возражал Финлей.
Когда он, заложив руки за спину, уходил, взгляд его выражал упрямство. Ночью он снова неустанно делал вычисления, чтобы еще раз убедиться в своей невиновности.
Венсан также познал неудержимую злобу. Мысль о том, что эта ужасная сила была освобождена и, по-видимому, никем не контролировалась, наполняла его безграничным ужасом. Атомная смерть была хладнокровно брошена в воду, и никто не знает, где ей заблагорассудится остановиться. Море кажется необитаемым, но в действительности оно густо населено. Целые флотилии судов и суденышек всегда находятся в этом уголке Тихого океана. В основном это рыбаки. У каждого капитана на карте – все тот же красный прямоугольник. И все прониклись доверием к его границам. Но на скольких из этих кораблей люди теперь удивляются странным ожогам и продолжают вялить тунца и акулу, подавляя стоны ругательствами?…
