Почему? Да потому, что я трус и просто боялся этих мыслей и гнал их от себя прочь. И кстати, он это понял и не побоялся мне такое сказать! И сейчас сидел напротив меня и наслаждался – коньяком, и… чем там еще мы его потчевали? – и ничего не боялся. Потому что уверен – ничего я ему не посмею сказать, а тем более сделать. Как там сказала Зоя: он глумится над нами? Молодец, девочка, уловила суть, но не поняла. Он не над нами – он надо мной глумился. Но вот это уже слишком. Пусть я трус и подлец, но даже для меня это – слишком.
Небольшой тренажерный зал, уютная сауна и роскошный, обшитый мрамором внушительных размеров бассейн находились в некотором отдалении от дома, но, чтобы попасть туда, вовсе не обязательно было выходить под открытое небо – строения соединял небольшой стеклянный переход, накрытый полукруглой, тоже стеклянной крышей. Усилиями садовника это пространство было превращено в подобие зимнего сада. Летом стеклянные стены коридора раздвигались и зелень экзотических растений практически сливалась с ветвями родной подмосковной сирени, зимой большие причудливые листья и хитро переплетенные гибкие стебли фантастически зеленели на фоне заснеженных деревьев. Сейчас идти по коридору было бы страшно – стеклянные стены его словно растворились и темная ревущая мгла подступила вплотную, здесь открывалось зрелище, от которого защищали в доме тяжелые плотные шторы – темный, терзаемый непогодой сад внезапно освещали неестественно яркие вспышки молний – на ослепительно белом фоне проступали причудливые черные силуэты: ветки кустов и стволы деревьев. Они как живые страшные существа – корчились, изгибались, тянули внутрь коридора длинные щупальца-лапы, бились о невидимую преграду кривыми уродливыми телами. Эта картина являлась на несколько мгновений, потом со всех сторон снова наступала беспросветная темень и в ней раздавался оглушительный грохот – на землю обрушивался очередной раскат грома.
Казалось, еще мгновенье, и невидимая стеклянная преграда не выдержит – вместе с очередным громовым ударом, осколками стекла и потоками ледяной воды сюда ворвется нечто могущественное и злобное, что беснуется уже который день за окнами.
В бассейне царил полумрак, светильники на стенах не горели, и все помещение освещалось только лампами подсветки, расположенными в воде, – казалось, что голубовато светилась, отбрасывая неровные блики на стены и потолок, сама водная гладь.
В самом центре мерцающего квадрата, широко раскинув руки, почти полностью покрытое водой, ничком плавало обнаженное мужское тело. Именно тело – даже мимолетного взгляда было достаточно: человек в воде мертв. Более того, смерть его не была естественной.
