Вслух он, естественно, ничего не сказал, а только подвигал руками, которые сильно онемели от туго связанных веревок.
– Давайте с вами, господин офицер, спокойно побеседуем.
– Посадили бы, что ли, скорее, в камеру да руки развязали, – ворчливо ответил Борис, – а дружеской беседы, господин комиссар, у нас с вами не получится, потому что вы, вон, револьверчиком поигрываете, а у меня руки связаны. И потом, вы меня спрашивать будете, а сами про себя ничего не расскажете.
– Гордиенко! – крикнул Черкиз в коридор.
Вошел тот самый красноармеец, что привел Бориса, и по приказу Черкиза перепилил ему штыком веревку на руках. Борис потер кисти, стараясь быстрее восстановить кровообращение.
– Вы удовлетворены? Так я вам могу представиться: начальник специального отдела ЧК при Особом Краснознаменном отряде…
– Имени героя гражданской войны товарища Бакунина, – издевательски продолжил Борис.
Ему было тошно от мягкого тона Черкиза. Лучше бы орал да запугивал. Голова болела меньше, но все тело было чугунным.
– Напрасно вы так агрессивно настроены, я бы мог вам помочь, облегчить вашу участь, – по-прежнему мягко проговорил Черкиз, – я могу дать гарантии…
«Врешь ты все, сволочь, – лениво подумал Борис, – если бы ты меня отпустить хотел, ты бы не стал говорить, кто ты есть. А так, все равно меня в расход пустят, можно пооткровенничать».
Черкиз достал пачку папирос, подвинул Борису пепельницу.
– Ну-с, и как же вы здесь очутились? – как ни в чем не бывало продолжал он допрос. – И скажите мне, как же вас называть?
– Петров, – брякнул Борис первую пришедшую на ум фамилию, – Петров Андрей Борисович. Больше ни на какие ваши вопросы отвечать не буду.
– Будете, ваше благородие, будете. Как миленький, запоете, – процедил Черкиз.
Глаза его сузились, тонкие пальцы сжались в кулак.
«На черта я ему сдался? – сердито думал Борис. – Если узнать про дислокацию войск да про планы отряда, так это командиру интересно, а этот сидит тут, на психологию давит, с подходцем разговаривает… Все равно, конец-то один. Хватить его, что ли, напоследок вот этой пепельницей? На вид тяжелая, фунта два с лишком в ней будет…»
Как бы прочитав его мысли, Черкиз отодвинул от Бориса пепельницу и посмотрел подозрительно. Борис решил подождать, что будет дальше, а пока постараться отдохнуть. За окном пошел сильный дождь. Потоки воды попадали в щели рамы и скапливались на пыльном подоконнике.
– Что вы от меня хотите? – спросил Борис резко.
