Я сел писать свою биографию, когда прошел земную жизнь до середины. То есть это мне сейчас кажется, что еще столько же, сколько прожил, я еще протяну, судя по моим физически крепким родителям и моему академическому деду, в свои восемьдесят два года в четвертый раз вступившему брак. Первая его жена, моя бабушка, умерла за три дня до своего пятидесятилетия задолго до моего рождения. Это была его любовь с пятого класса школы. Они поженились еще на первом курсе университета, по окончании которого мой дед увлекся космическими исследованиями, а бабушке не давала спать слава Марии Склодовской-Кюри и ядерная физика. В результате то ли по неосторожности, то ли из-за несовершенной технологии она облучилась во время очередных испытаний и скоротечно умерла, оставив горевать любимого мужа. Отец моей бабушки дружил и даже работал вместе с отцом моей мамы где-то за рубежом, поэтому и мои родители знали друг друга практически всю жизнь, сначала заочно - по рассказам родственников, а потом в молодые годы судьба свела их в Москве, где они и поженились. После смерти бабушки дед зарекся жениться, но через несколько лет увлекся одной поэтессой. После трех лет ухаживания, в свои пятьдесят семь лет он таки связал себя узами законного брака с сорокатрехлетней “молодухой” безобидно гуманитарных наклонностей, без какой-либо тяги к экстремальным поступкам и видам деятельности. Но и на этот раз судьба сыграла с ним злую шутку, через три года поэтесса неожиданно умирает в той же больнице, что и первая жена, и тоже от лейкемии. Дед был не просто в отчаянии, но в ярости от такой жизненной несправедливости. Что не помешало ему в шестьсят пять лет жениться на тридцатипятилетней воздушной гимнастке из цирка, собиравшейся уйти после свадьбы на пенсию по возрасту по просьбе жениха, боявшегося возможных цирковых травм. “Она по проволоке ходила, махала белою рукой…” Дед уверял, что в детстве хотел сбежать от родителей и уйти работать в цирк, но только любовь к моей бабушке остановила его от такого поступка. На вопрос, где и как они познакомились, “молодые” не отвечали и глупо хихикали в ответ. Далее произошло, как в старом еврейском анекдоте: “Вы будете смеяться, но Розочка тоже умерла”. Нет, она не упала на арену цирка с трапеции, и не набросился на нее свирепый хищник, уставший от издевательств со стороны дрессировщика. Красавица циркачка погибла под колесами электрички, неудачно зацепившись каблучком за край платформы и упав под колеса последнего вагона. Дед решил, что, наверное, бабушка с того света следит за ним и не одобряет этой погони за невестами, и стал трижды вдовцом и полным затворником. В восемьдесят два года он наконец-таки оправился от брачных травм и снова женился. Обычно в этом возрасте женятся на том, кого видят первым, выйдя из комы: на медсестрах, лаборантках или секретаршах в зависимости от того, где произошел полусмертельный приступ. Наш дед женился на восемнадцатилетней крупье из соседнего казино, в которое он зашел в первый раз в своей жизни, устав от серых будней своего одиночества, по ошибке спутав этот вертеп разврата с ранее находившейся там булочной. Дед шутил, что он строил свою жизнь по уравнению, в котором мужу и жене в совокупности всегда должно быть сто лет. С моей точки зрения, это уравнение страдало своей глупостью: скажем, раз я женился в двадцать пять лет, то моей жене должно было быть семьдесят пять, что ли? Дед отвечал, что он имеет в виду уравнение своей жизни, а мою формулу я должен буду вывести к концу жизни сам.
