— Весьма, — улыбнулся в ответ Сент-Джон, а остальные игроки постарались скрыть замешательство.
Дело принимало опасный оборот — чтобы начать игру, один из них должен получить при сдаче три карты одного достоинства, в противном случае все игроки кладут на кон по гинее. Тот, кому повезет, сможет увеличить ставку на столько, сколько денег уже лежит на столе. Так можно быстро дойти до очень крупных сумм, и отказаться нельзя. Очень опасная игра.
Десять раз при раздаче никто не получал требуемых карт, игра так и не началась. Когда на кону лежало семьдесят гиней, Манго Сент-Джон негромко объявил:
— Кон открыт, джентльмены, и разинут, как рот моей тещи.
На всех остальных столах в зале игра прекратилась, а Сент-Джон продолжал:
— Дальнейшая игра будет стоить каждому по семьдесят золотых.
Он удвоил кон, зрители зааплодировали и выжидающе посмотрели на других игроков.
— Я с вами, — сказал Клюте, но голос его дрогнул. Он сосчитал банкноты и монеты и добавил их к немалой груде денег в центре стола.
Остальные игроки спасовали, с явным облегчением бросив карты. Они были рады, что отделались всего десятью гинеями, но Клинтон Кодрингтон с несчастным видом сгорбился над картами, и Сент-Джону пришлось слегка подтолкнуть его к принятию решения:
— Прошу вас, не торопитесь, капитан. У нас весь вечер впереди.
Клинтон поднял глаза и отрывисто кивнул, словно не доверяя собственному голосу, а потом пододвинул к середине стола пачку банкнот.
— Игроков трое, — сказал Сент-Джон и быстро пересчитал деньги на кону. — Двести десять гиней!
Следующий игрок мог удвоить сумму, третий — удвоить ее еще раз. В комнате воцарилось молчание, все игроки с других столов встали со своих мест и наблюдали, как раздатчик выдал Сент-Джону две карты вместо сброшенных. Он прикупал честно, пытался дополнить тройку[2], которой открыл кон, не блефовал, изображая флеш[3] или фул[4]. Клюте прикупил три карты, явно надеясь получить третью к высокой паре. Потом наступила очередь Клинтона заказывать карты.
— Одну, — промямлил он и поднял один палец. Палец еле заметно дрожал. Раздатчик кинул ему карту, Кодрингтон накрыл ее ладонью, не в силах заставить себя взглянуть на нее. Было ясно, что он надеется получить карту, недостающую для флеша или стрита[5].
— Открывающий делает ставку, — объявил раздатчик. — Мистер Сент-Джон.
Наступило молчание. Сент-Джон обмахивался картами, как веером, а потом произнес, не меняясь в лице:
— Ставка удваивается.
