В одну из пятниц, вечером, я отмечал со своей командой конец недели в баре Лорда Нельсона. С нами была Джудит, заменившая обычную стаю девиц, ранее окружавших Анджело по пятницам. Она сотворила с ним чудеса. Он больше не напивался до бесчувствия. Мы с Чабби начали свое обычное вокальное соревнование и уже успели несколько раз победить друг друга, когда на свободное место возле меня проскользнула Марион. Я обнял ее за плечи одной рукой и поднес ей к губам мою кружку, из которых она сделала несколько жадных глотков. Это отвлекало меня, и я опять начал не тот куплет, оставив Чабби позади.
Марион работала на коммутаторе в «Хилтоне». Она была прехорошенькая: симпатичная мордашка, длинные прямые темные волосы. Это ее несколько месяцев назад Майк Гатри решил испробовать в качестве боксерской груши. Когда, наконец, мы с Чабби дошли до конца припева, Марион сказала мне:
– Вас спрашивает какая-то дама, мистер Харри.
– Что за дама?
– В гостинице. Одна из постояльцев. Она прибыла утренним самолетом. Она знает ваше имя и все такое. Я сказала, что увижу вас сегодня и сообщу о ней.
– Какая она из себя? – заинтересовался я.
– Просто красавица, мистер Харри, настоящая дама.
– Похоже, она мне понравится, – согласился я и заказал пинту пива для Марион.
– Разве вы не пойдете к ней прямо сейчас?
– Когда рядом со мной сидишь ты, Марион, все прекрасные дамы мира могут подождать до завтра.
– О, мистер Харри, вы не человек, а дьявол! – хихикнула она и примостилась поближе ко мне.
– Харри, – произнес Чабби, сидевший по другую сторону от меня. – Я хочу сказать тебе что-то, чего раньше никогда не говорил.
Он отхлебнул из кружки, а затем сентиментально продолжал со слезами на глазах.
– Харри, я люблю тебя, старина, люблю сильней, чем собственного брата.
Я пришел в «Хилтон» без нескольких минут двенадцать. Марион вышла ко мне из комнатки, расположенной за рецепцией. У нее на шее висели наушники.
– Она ждет вас на террасе, – и указала рукой через холл, украшенный в псевдогавайском стиле. – Блондинка в желтом бикини.
Она читала журнал, лежа на животе в шезлонге. Я увидел ее спину, и первым моим впечатлением была масса густых блестящих светлых волос, взбитая наподобие львиной гривы и спадающая золотистым каскадом. Она услышала мои шаги по плиткам пола, обернулась, подняв на лоб солнечные очки, затем встала и посмотрела мне в глаза. Я заметил, что она была миниатюрна и вряд ли достигала мне до плеча. Ее бикини также было миниатюрным, и взгляду открывался плоский гладкий живот с глубоким пупком, крепкие, покрытые легким загаром плечи, небольшая грудь и изящная талия. У нее были очень красивые ноги, а маленькие аккуратные ступни были обуты в открытые сандалии, и я заметил, что ногти были накрашены ярко-красным лаком. Такой же лак был и на пальцах рук, причем кисти были небольшие и красивой формы. Мне это бросилось в глаза, когда она поправляла прическу.
