Перевязывают. Крутом стеснились. Маленькие хозяйские дети смотрят со страхом и любопытством. Сестра делает свое дело внимательно, несмотря на предел утомления.
Сделано. Чаю теперь - хоть полстакана. Выпил. Ему легче немножко. Согрелся ... перестал стонать... благодарит ...
Да, он все такой же... лицо у него желтое... он очень плох. Но благодарит. Все так же внимателен и ласково-тверд, как раньше, как всегда, как тогда, в походе... Как часто он вел меня, когда по "старчеству" своему я изнемогал. Он не такой, как почти все.
Это у него не внешнее, а в крови. Вот он умирает. И все тот же. Он значит ... настоящий такой... это его настоящая природа. Он никогда себе не изменит ... никогда ... Да и когда уже? Уже - некогда ...
Кругом стоят, сидят, лежат. Как все страшно устали. Засыпают сейчас же ... Хоть на мгновение.
Почему я держусь? Не знаю: что-то меня держит изнутри.
Но где же Ляля? Убит? Где-то брошен раненый, как Алеша? Мать плачет тихонько, засыпает, опять плачет ... Нет, я не верю. Найдется ....
Но надо двигаться. Бедный Алеша, опять его надо мучить.
Переносим. Уложили на площадку, укрыли тепло ... Здесь все же. будет ему легче.
- Спасибо. Василий Витальевич ... спасибо, Вовка ...
Неужели нельзя его спасти? Лицо все так же красиво, и выразительны правильные губы. Брови только свелись над закрытыми глазами. Но эта желтизна... восковое лицо.
Нет инструментов... из-за этого надо, чтобы он умер.
* * *
- Ляля!..
Да, это был он. Худой, сгорбленный, - декадентская кривулька больше, чем когда-либо, но все с той же заражающей детской улыбкой.
- Где же ты был?.. Глупый!.. Отчего не нашел меня? Дайте ему что-нибудь... ел?
Ел... Ах, очень интересно!
Знаешь, полковник Н. - симпатичнейший человек и, кроме того, он - мой личный друг!..
-Уже?.. говори по порядку!
Рассказывает. Он был вместе с Алешей сначала. Там было тяжело. Когда Алешу ранили гранатой, он бросился к нему. Сначала думал, что убило; лицо было в крови; он был в беспамятстве. Потом пришел в себя.
- И он, когда пришел в себя, увидел меня, сказал:
"Ляля, передайте Василию Витальевичу ... что я умираю за Россию" ... И потом дал мне портрет ... один ... Еще сказал ... чтобы я передал и чтобы ... Словом ... он завещал мне... нам... Это "боевое завещание", правда?..
Да, это было "боевое завещание" ... И это завещание... В жизни больше мистического, чем думают... Но это потом ... Ляля рассказывает дальше:
- Потом я его относил...
- Куда?
- В деревню... Я очень беспокоился, где ты и Дима. Но нельзя было искать... Я опять вернулся ...
