И вдруг Сандро перестал плакать, и она услышала его тонкий голос, кого-то призывающий и о чем-то просящий на чужом, непонятном ей языке. Под музыку его молитвы она совершала переход, и этот переход был спасением. Сандро спасал ее душу. Кто спас, тот и спасся.
Она открыла глаза и подняла голову. Сандро стоял на коленях, спиной к ней, в углу комнаты. Он не слышал ее, не слышал, как она пыталась позвать его. Душа его пребывала в мире священных звуков, сюда не проникали посторонние звуки. Она подошла к нему и села рядом. Лицо Сандро просияло.
– Дедушка Георгий говорит, что любая молитва может быть услышана, только если она произнесена трижды, – торжественно сказал он. – Ты извини меня, должно быть, переборщил с дозой… – серьезно констатировал он. Потом нежно добавил:
– Ты же девочка… И к тому же такая дохлая.
И совсем уже радостно, как будто ничего и не произошло, спросил:
– Ну, что ты видела?
– Да, почти ничего, я плохо помню…
– Потому что в первый раз. Вначале всегда так. Ведь не страшно?
– Сейчас нет.
– А как себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Есть будешь? – Буду!
– Вот видишь, теперь ты опять будешь жить и не умрешь. Никогда!
Самым тяжелым оказалось доехать от дома Киры до своего. Высадив ее около подъезда, я видимо, немного расслабился, и усталость затуманила и без того уже давно мутную голову. К себе домой я ехал на зубах.
Два дня прошли как в бреду. Возбуждающие вещества все еще были в крови и не давали спать, я глотал снотворное, спал три часа, потом пил кофе, снова глотал таблетки и снова три часа спал. На третий день, в понедельник 10 мая, пора было начинать думать о работе. Утром я пробежал кросс, позавтракал, взял свой рабочий еженедельник и до обеда расписывал план работы на следующие несколько недель. Вечером я прогулялся вокруг дома и рано лег спать.
На следующий день началась обычная суетная московская жизнь.
15 мая я получил письмо от TANANOS.
«Привет! Извини за долгое молчание. Были большие трудности с материализацией. В меня не стреляли. Я тень изначально, т. е. меня отбрасывают. Позвонить, к сожалению, не могу. У меня нет своего голоса. Пока. И тела. Скоро я завладею ЕЁ телом. И сделаю тебе подарок. У НЕЁ хорошее тело. Ты будешь доволен. И я буду довольна. Ты мне нравишься. Очень. Все будет, как ты хочешь. Будет так, как ты даже не представляешь, человек Кирилл. Тень».
Пробежав глазами письмо, я не понял, о чем речь, и не ответил на него.
Начал встречаться с Кирой. Ужинали в кафе, гуляли по ночной Москве. Помню, майским вечером-ночью ужинали в «Китайском квартале» на проспекте Мира, потом медленно, по уже пустым узким улицам прошли до Лубянки. Там сидели в кафе на втором этаже с огромными окнами, пили кофе и не могли отвести друг от друга глаз. Потом пошли обратно, в обнимку, петляя по московским переулкам. Было поздно, и только изредка среди темных стен старых домов попадались освещенные окна.
