— В чем смысл? В убийствах? Старушек грабить?
Ты, пацан, не передёргивай. Мокрушничество и беспредел большая редкость среди коронованных. За это и самому можно на вилы попасть.
Запала Боруху эта история про Силу в самое сердце. Нельзя сказать, чтобы он стал ярым приверженцем воровской идеи, но она, по крайней мере, укрепила его. И когда он попал на «малолетку», здорово помогла. Первый вопрос, который ему задал майор, начальник колонии, был: «Ты комсомолец?». На что Борух гордо ответил: «Я — вор!». Майор хмыкнул в усы, усмехнулся, и отправил его в камеру. Словосочетание «прессхата» появилось позже, но и та камера, в которую попал Борух, ничем от неё не отличалась. Его встретили шестеро молодых парней.
— О, новичок, — сказал один из них, и танцующей походкой пошёл навстречу Боруху. Остальные тоже начали подниматься с кроватей.
— Слышь, доходяга, представляться надо, — сказал второй, высокий, вертлявый… Он все время оглядывался на сокамерников, будто искал у них поддержку. — Неуважение проявляешь…
Борух уже понял, что его сейчас будут бить. Он не сомневался, что это делалось по приказу начальника. Про себя он уже решил, что сдохнет, но вместе с собой заберёт ещё кого-нибудь из этих «сук». Борух не был особенно силён физически, да и драться он не любил. Даже в дворовых драках никогда не участвовал. Но теперь у него не было выбора. И не дожидаясь, когда на него набросятся, он первым кинулся на того, кто стоял ближе. Врезал ему кулаком по уху, отбросил в сторону, и тут же его нога со всей силы вошла в пах «Вертлявого». Тот закричал, согнулся, и, держась руками за низ живота, запрыгал по комнате. Дальнейшее Борух помнил плохо. На него набросились все сразу. Кто-то бил ногами, кто-то пытался стянуть с него штаны… Единственная мысль билась у него в мозгу: «Надо выдержать!». Драку прервал совершенно дикий, животный вой. Кричал тот, на которого Борух напал первым. Толпа отхлынула, парень выл, как корова на бойне, держась за голову. Из-под пальцев текла кровь. Она не хлестала, она тихо капала. Борух, пошатываясь, встал, выплюнул солёный кусок, утёрся, и сел на кровать.
— Паря, — не веря своим глазам, сказал «вертлявый», — он же ухо ему откусил!
— Вот это да! — задумчиво произнёс самый здоровый. — Ты что ж, падла, наделал?! Мы же пошутить хотели!
Вот и пошутили, — Борух потрогал опухшую губу. — Предупреждать надо.
В камеру ворвались вертухаи во главе с начальником. Похоже, они тоже не ожидали такого исхода. Эту ночь Борух провёл в карцере. Это был его первый карцер в жизни, и далеко не последний. А с «Одноухим», как прозвали впоследствии потерпевшего, они потом подружились. И на «взрослую» зону ушли вместе. Слух о том, как Борух откусил ухо, быстро разнеслась по «воровской» почте, что, конечно же, прибавило ему уважения.
