— Извини, Дядя Борух, что нарушаю твой покой. Я могу с тобой поговорить?
Тот пристально посмотрел на Быка, но даже не сделал попытки встать.
— Потом поговорим, — сухо сказал он и добавил, — если будет это «потом».
Быка передёрнуло. Он знал, что это значит. Он всю жизнь в этой системе. Только в Союзе он стоял по другую сторону колючей проволоки. Он гонялся, ловил, сажал, был сыщиком — профессионалом, имел большой и всесторонний опыт, его уважало и ценило начальство. Бык уверенно поднимался по служебной лестнице и считал, что так будет продолжаться до пенсии. Пока он не применил служебный пистолет и не убил одного хмыря. По правде говоря, хмырь оказался обыкновенным пьяным бузотёром. Но этот хулиган попёр на него с ломом, а был он большой и здоровый, как бульдозер, и не хотел идти на мирные переговоры. Бык, попросту, испугался, и пальнул в него из «макарова». Он даже не целился, но хмырь этого не оценил и умер в больнице. Ох, и потаскали же Быка в прокуратору, ох, и потаскали! Что, зачем, почему…Да ещё прокурор попался молодой, щенок, только — только с юрфака. Ему нужно было, кровь из носа, доказать вину Сергея Быкова. И он её доказал. Это было нетрудно, особенно, если учесть, что Бык в тот день был немного подшофе. Его не посадили, но из милиции попёрли. В течение долгого времени он не мог найти работу, ударился в крутую пьянку, принялся побивать жену, которая, на счастье, оказалась еврейкой. На счастье, потому что она вывезла его в Израиль, надеясь, что там он излечится от алкоголизма. Зря надеялась. Столкнувшись с израильской действительностью, безработицей, антируссизмом, Бык совсем сошёл с катушек. Он пьяный просыпался, и пьяный засыпал, в перерывах лупил жену и детей, называя их «жидовским отродьем». В конце концов, жена сбежала от него вместе с детьми, а Бык на себе узнал прелести израильских тюрем.
Он отошёл от Дяди Боруха, снова присел у стены, рядом с Инженером.
— Все из-за тебя, гнус, — процедил Бык сквозь зубы.
— А я-то при чем? — Николай Борисович испуганно посмотрел на него и постарался отодвинуться.
— Чтоб тебе провалиться! И черт меня дёрнул с тобой связаться, — Бык отрешённо смотрел в пол.
— Может, обойдётся? — Инженер даже пожалел Быка.
— О! Чо я вижу?! Я вижу свои часы! — раздался чей-то возглас.
Все подняли головы. Развязной, переваливающейся походкой к Евгению направлялся парень с ярко выраженной кавказской внешностью.
— Слышь, пидор, это мои часы! Или ты не знал? — он нагло схватил Чёрного за руку. — Сам отдашь или как? Бык, ты мою маляву получил? Ты ему сказал, что это мои часы?
