— Ну покажите теперь это ваше средство, — распорядился он.
Тот же день, то же время. Вашингтон, вечер.
— Вот она.
Зрелище было так себе. В стеклянном ящике шебуршилась белая крыса, с виду довольно тощая. В кормушке перед ней была насыпана гора корма. Крыса, зарывшись в корм, жрала в три глотки, время от времени отвлекаясь на поилку. Но даже и в эти моменты она косила вожделеющим глазом на кормушку, давая понять, что голодна. По всей клетке был разбросан помёт: зверюшка какала много и обильно.
— Она так жрёт уже неделю, — с плохо скрываемым торжеством в голосе заявил профессор Боровски. — Как видите, все витальные функции в норме.
— Все чего? — не понял Никсон. — Выражайтесь яснее, — бросил он профессору.
— Витальные функции, — повторил тот, потом поправился: — То есть она жива и здорова.
— Точно здорова? — на всякий случай переспросил Никсон, посмотрев на профессора подозрительно, как крыса на кормушку. — Ожирение там, проблемы с желудком… сердце, сосуды?
— Здоровее нас с вами, — самоуверенно заявил, профессор, и, не подумав, ляпнул: — извините, то есть здоровее меня… — тут он всё-таки осёкся.
Господин Президент почувствовал нечто вроде симпатии к старику. Было слишком ясно, что бедолага-профессор никогда в жизни не общался с большими боссами и не очень понимает, что при них можно говорить, а что нет.
— Очень интересно, — буркнул он. — А на людях пробовали?
Боровски понял, что всё в порядке, и с облегчением вытер со лба пот огромной влажной салфеткой.
— Ну разумеется. На добровольцах… э-э-э… временно испытывающих затруднения с трудоустройством, — неизящно сформулировал он.
Президент поощрительно улыбнулся, и профессор расцвёл.
— Видите ли, господин Президент, — затараторил он, — человек на пособии на всём экономит… за цент удавится. Так вот: все деньги тратят на еду. Мы им автомобили предлагали по цене бутерброда — ни в какую…
Ричард Никсон поймал себя на мысли об автомобилях. Их вполне можно было бы оформлять как проданные в ходе эксперимента. А потом загонять торговцам подержанным хламом. Документы оформляются элементарно… Он ещё раз посмотрел на Йозефа Боровски и решил, что профессор вряд до этого додумается: старикан не от мира сего, у него наука в голове… «Нет, без нас, без людей практических, высоколобые ничего не могут», — с удовольствием подумал Президент.
— Ну покажите теперь эту вашу панацею, — распорядился он.
Тот же день, то же время. Москва, утро.
На предметном стёклышке лежала щепотка красного порошка.
