– Что это значит?
– Это исландское слово. Оно означает «сын, который хуже своего отца».
– Он был великий писатель?
– Гениальный.
– Как его фамилия.
Я называю свою фамилию.
– Нет, не помню. Не обижайся: я не сильна в истории литературы.
Не обижаюсь. В истории литературы он, бесспорно, фигурирует. Мне почему-то весело.
– Зато я стал великим космонавтом.
– Да?
– Конечно. Из начала XXI века улетел к звездам. Знаешь еще хоть одного такого?..
Вита говорит:
– Скоро мне в морозилку. Дежурство кончается.
– А я?
– Как хочешь. Но учти – вернусь только через полвека, у цели. Ты будешь для меня староват.
– Пожалуй. Впрочем, могу подождать твою сменщицу. Иди, ложись в морозилку.
Она смеется. Она часто смеется. Очень люблю ее смех.
Вита знакомит меня с экипажем. По фотографиям. Я должен угадать, кто ее сменит.
Люди как люди. Смуглые все, как Вита, но в остальном те же. XXI век, XXV – ничто не меняется. Люди остаются людьми.
Наконец проблеск античной красоты. Классика.
– Она?
– Нет, – Вита смеется. У тебя хороший вкус. Это моя подруга. Ее зовут Юра…
Прекрасная девушка Юра. Впрочем, почему бы и нет? Если вдуматься – нормальное женское имя.
– …но она уже отдежурила.
Листаем фотографии дальше.
Шагаем по длинному коридору. Над одной из дверей мигает огонек. Входим внутрь.
Почти всю каюту занимает застекленный саркофаг. Там что-то лежит.
Ответ через пять веков: да, это похоже на памятник. А еще больше на восковую куклу мужского пола. С бородой и усами.
– Твоя новая возлюбленная, – смеется Вита. – Ее зовут Адам. Нравится?
– Уговорила. Где моя морозилка?
– Пусть сначала проснется он. Вообрази его лицо, когда он увидит тебя.
Это я хорошо представляю. Восковая статуя открывает глаза, отодвигает стеклянную крышку, смотрит на меня пустыми глазами и тянется костлявой, как у скелета рукой…
Не ко мне. К Вите.
Жутко. Посмотрим, как оно будет в действительности.
В действительности не так. Мы сидим в посту управления. Название сохранилось по традиции – отсюда никто ничем не управляет. Кораблями управляют из машинного отделения, как это называлось в начале XXI века. Там
– машина, говорящая по-человечески. На всех языках, даже по-древнеегипетски.
Это очень умная машина. Индивидуальность, но сейчас она спит. Чем умнее машина, тем ее психика ближе к нашей. А сон – психическое явление, не физиологическое.
Правда, у машин это происходит по-другому. Когда спит человек, он почти целиком отключается от действительности и почему-то видит сны. Никто не знает, что это такое.
