Она смеется. Я ощущаю под рукой ее мягкую талию. Можно стоять так вечно.
– Я о другом. Почему это не был мужчина?
– Тебе приятней с мужчиной?
– Все-таки космонавтика – мужская профессия. Или теперь по-другому?
– Мы не космонавты. – Она перестает улыбаться. – Мы колонисты. Конечно, женщин у нас гораздо больше. Женщина нужнее. Не понимаешь?
– Нет.
– Ну, как тебе объяснить, – продолжает она. – Что в колонии главное. Главное – воспитание детей. В каждой женщине сидит мать. Материнство детям нужнее. Разве не так?..
– Так-то оно так…
– Не понимаешь. Ты думаешь, это как в стаде тюленей. Нет. Ты ошибаешься. Колония – это не только четыреста человек. Этого очень мало. Мы везем с собой все. Семена растений, зародыши животных… Ведь это космический корабль. Много в него не поместится. В основном зародыши.
– И дети?..
– Да, – говорит Вита. – Но ведь это единственный путь. Подумай, и ты поймешь, что единственный. И каждому из этих ребят нужна будет мать.
– А отец?
– Что может отец? Что нужно детям? Теплота, ласка. Не все мужчины на это способны. Да и не все женщины. Но в космос таких не берут.
Некоторое время молчим.
– Но ведь потребуется и мужская сила. Строить дома, бороться со стихиями, охранять вас от диких зверей…
– Это работа роботов. Их у нас тоже много.
– И тоже зародыши?
– Конечно. – Минуту она молчит. – Пойми, здесь нет ничего аморального. Просто ты из другой эпохи. При тебе женщины, вероятно, еще рожали.
– А теперь нет?
– Естественно, – говорит Вита. – Разве что больные, им это иногда надо. Но таких не пускают в космос.
Я молчу.
– Почему ты думаешь, что мать – только та, что рожает? Есть же вещи более важные. Моя мама меня не рожала, но я ее люблю так же, как ты свою.
– Пожалуй.
– Потом, как бы ты разместил в звездолете миллион человек? Ведь этого,
– она показывает на пейзаж за окном, – всего этого нет, ты же знаешь. Это только изображение, его можно выключить. В действительности у нас тесно.
Некоторое время молчим.
– Жизнь меняется, и это естественно. Понимаешь? Вот ты сказал, что космонавтика – мужская профессия. При тебе было так. Но сейчас она никакая – ни мужская, ни женская. У нас нет такой профессии. Понимаешь?
– Да.
– Почему вообще ты стал космонавтом? – спрашивает Вита. – Почему ты больше ничего не умеешь? В ваше время были ведь интересные специальности. Ты мог стать ученым, писателем, коллекционером…
– Мог бы. Но тогда мы бы не встретились.
– Правда. Я об этом не подумала.
– Отец у меня был писатель. Хотел, чтобы и я занялся этим. Но мне не хотелось становиться верфедрунгером.
