– Был, – говорю.
– Видел, как он там наработал? Мало того что одни кедры валит, да еще внахлест. Оттуда бревна не вытащишь.
– Я-то вижу, – говорю. – Но куда вы смотрите?
– А что нам делать?
– Шуметь! Говорить кому надо. Требовать, чтоб валка велась по правилам.
– Вот мы и говорим, – сказал Анисимов.
– Кому?
– Тебе. Ты же наш мастер.
– И я вам скажу вот что: отныне конец будет этой выборочной рубке, – и пошел.
А за спиной у меня: «Поет он хорошо». – «Видать, из театра?» – «Тенор!» – и опять гогот. Смеяться будем потом, думаю.
Сел я в лесовоз и поехал на озеро, Ефименко искать.
Уже под вечер мне показали его лодку, груженную сеном, по озеру шла. Я лег возле стожка на берегу. Тут у него и огородик был, и сарай, нечто вроде заимки, и все обнесено забором – без шеста не перелезешь. Вот он подогнал лодку, выпрыгнул на берег и крикнул бабе, стоявшей в корме: «Настасья, выгружай!» Я узнал хозяйку. Та стала бросать сено на берег, а он перебрасывал его в копну. Я подошел к нему и опять подивился его крепости: хоть и сед, но здоров, черт! Загорбина-то что у хорошего быка. «Здорово, дорогой!» – это он ко мне и руки развел – прямо обниматься лезет. Артист! Только что ворчал сердито на жену, а тут и улыбка во все лицо, и глазки блестят.
И знаете, кого я вдруг вспомнил? – Тещу! Только у нее так лицо менялось на глазах из аспидного в ангельское. «Ну, – думаю, – такой лаской меня не возьмешь. Я уж знаю, какова она на вкус». А он все суетится.
– Да вы садитесь, – говорит, – вот в копешку, что ли… Ай, может, в сарайчик пройдем, потолкуем? Я уж думал, где вам тут домик сладить…
А я ему в ответ так строго, официально:
– С завтрашнего дня самочинные отгулы отменяются…
– Понятно, – закивал он и губы поджал. – Значит, перевыполнение нормы не в счет?
– Да, не в счет! Вы нарушаете технологию, выборочная рубка запрещена, – говорю. – И потом, придется вам выделить из бригады несколько человек – общежитие строить.
– У моих рабочих есть квартиры, – ответил он угрюмо.
– Зато у грузчиков нет.
– На этих лодырей я работать не буду, – зло сказал он. – И какое мне дело до чужой бригады!
Меня взорвало, и тут я выпалил такую мысль, которая только еще зарождалась в моей голове.
– Запомните, – говорю, – товарищ Ефименко! Через месяц не будет вашей бригады, а будет одна – общая…
Я повернулся и пошел от него прочь.
– Ну, это мы еще посмотрим, – пробурчал он вслед мне.
А мысль у меня была вот какая: создать из трех бригад одну – значит, поставить их под контроль друг другу. Чтобы, к примеру, вальщик знал, что если он навалит деревья как попало – трелевщики и грузчики норму не выполнят, значит, вся бригада прогрессивки не получит… На курсах нас этому учили.
