"Хорошо бы взять какой-либо солидный университет, - пи-
шет А.М.Вершик, - скажем, ленинградский, или академический
институт, и внимательно проследить, как в результате подоб-
ной деятельности постепенно изгонялись таланты, хирели и
умирали прекрасные научные школы, как пролезали в админист-
раторы проходимцы и ставленники партаппатата и КГБ, как де-
лались липовые научные репутации и торжествовала серость,
и, самое главное, - как уродовалась молодежь, приучаемая к
прислужничеству, двоемыслию, как тысячи, может быть, десят-
ки тысяч абитуриентов наткнулись на хорошо организованные
издевательские приемные экзамены, цель которых - не пустить
неугодных".
А.М.Вершик пишет о науке фундаментальной. В сфере науки прикладной жестокость и глупость кадрового отбора были ничуть не меньшими, но порой допускались некоторые послабления, поскольку чаще требовался конкретный результат, хотя бы создание новых образцов оружия. А в об- щем, и здесь шестеренка блата и кумовства, вращавшаяся на оси диссер- тационной системы, идеально сработалась с ведущей шестерней партий- но-гэбэшного контроля в едином механизме, который разрушал научную основу страны.
О государственном антисемитизме все же стоит сказать отдельно. Притихший немного при Хрущеве, он с воцарением Брежнева немедленно стал разрастаться и, на первый взгляд, производил впечатление полного абсурда. Евреев и полуевреев (во многих случаях в анкетах требовалось указывать национальность каждого из родителей, так что и благополуч- ный "пятый пункт" в паспорте полукровкам не помогал) не принимали на учебу в престижные вузы, особенно в университеты, а в остальные - брали с ограничениями. После же завершения учебы их практически нику- да не принимали на работу. Как им вообще удавалось, в конце концов, хоть куда-то устраиваться, одна из загадок тех лет. (Характерный анекдот: "Что такое чудо-юдо? Еврей, устроившийся на работу".) На тех же, кто не мог вынести издевательств и пытался эмигрировать, набрасы- вались с яростью, как на предателей. Было совершенно очевидно: если людей не мучить, никто не станет уезжать, а большинство просто поза- будет о своем еврействе. Но власть - с каким-то сладострастным садиз- мом - сама выдавливала людей из страны и сама обвиняла в измене.
Это было не рассчитанной политикой, а именно абсурдом, хотя бы по- тому, что вершители его органически были неспособны просчитать и на один ход вперед, руководствовались чисто животным позывом - давить! Но в безумной машине сталинского социализма каждая, самая нелепая на первый взгляд шестеренка сразу прирабатывалась так, что становилась неотделимой и необходимой, служа общей цели: укреплять господство до- рвавшейся до власти группировки, разрушая под нею страну.
