– Ты преувеличиваешь, ты…
– Нет. Ничего больше не говорите. Вы стали Волной. Вы уже не принадлежите к миру живых. По какому праву вы указываете мне, что я должен или не должен делать со своими чувствами? Речь, черт возьми, идет о женщине, которую я люблю!
– Я прошу тебя… Ты даже не понимаешь смысла этого слова, – вздохнул Фарель.
– Откуда вы знаете? И не говорите мне, что я слишком молод.
– Нет, я этого не скажу. Но думаю, что ты еще слишком неопытен, чтобы уметь отличать любовь от гордости или от сострадания. Ты чувствуешь себя обязанным этой женщине, и ты прав. Это отнюдь не означает, что ты ее любишь. Но главное, мне кажется, что тебе пока не хватает мужества посмотреть правде в глаза. Шенда подарила тебе свое доверие по причинам очень личным, и ты предпочитаешь думать, что ею руководила любовь. Основываясь на этом, ты полагаешь своей обязанностью выручать ее, ибо она первая женщина подарившая тебе свое внимание, женщина с которой вы проделали долгий путь из Седении.
– Это неверно, – запротестовал Януэль несколько менее убежденно.
– Твое чувство совершенно естественно, но я прошу тебя поразмыслить о нем. События разворачиваются слишком уж быстро, я понимаю. Ты попал в эпицентр бури и только теперь начинаешь понимать почему. Хочешь, остановимся на этом? Нет никакого смысла продолжать наш спор, который только раздражает тебя. Если ты решишь, что ее присутствие необходимо, я смирюсь и сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. Но прежде, чем действовать, следует взвесить все последствия. Это единственное, о чем я тебя прошу. – Учитель-Волна взял Януэля за руки. – Корабль, который ты направил в самое сердце шторма, этот корабль, паруса которого надувают Волны… Не дай ему погибнуть, не позволь ему пропасть, соблазнившись пением сирены.
Лицо Януэля было по-прежнему хмурым, но он выразил согласие кивком головы.
– Я подумаю об этом, – прошептал он, почти не разжимая губ.
– Благодарю тебя.
– Теперь я должен увидеться с фениксийцами, – сказал он, направляясь к выходу.
– Януэль!
Сын Волны обернулся на пороге.
– Ты за штурвалом, не забывай об этом.
– Пока мне благоприятствует ветер… – ответил он, бесшумно закрывая за собой дверь.
В то время как часть подмастерьев ждала на вершине Башни появления Грифона, который должен был объявить о посланцах империи, Януэль принимал других в Зале Собраний.
Следы разгрома, воцарившегося там после схватки с Силдином, совершенно исчезли. Пол был застелен новыми коврами, а стены задрапированы тканями. Канделябры расставили так, чтобы в помещении не оставалось неосвещенных уголков и чтобы изгнать само воспоминание о вторжении Темной Тропы.
