– Подойди поближе, – подозвал его Януэль. Мальчик остановился в нерешительности. Пока его заслоняли спины товарищей, он мог довериться отваге своего сердца, которая толкала его вперед. Теперь он был один. Один перед Сыном Волны, чье лицо было искажено болью. Мальчик сложил ладони и выполнил положенный ритуал приветствия, позволивший опустить глаза и забыть обо всех, кто сейчас пристально на него смотрел. Мысль о том, чтобы обратиться прямо к избраннику, признаться ему в своих страхах, бросала его в дрожь. Однако его глубоко затронули слова Януэля. Прежде чем согласиться следовать за ним, он хотел увериться кое в чем, но говорить ему было невероятно трудно, неизреченное рычало в его груди, как разъяренное животное.
– Как твое имя? – спросил Януэль.
– Мэл.
– Ну же, Мэл, что ты хочешь узнать?
Мальчик потоптался на месте.
– Я… я должен стать кузнецом, – выдохнул он.
Слова теснились в его голове. Он не решался признаться в том, что ему глубоко наплевать на этот нейтралитет, смысла которого он никогда как следует не понимал. Ночью, в полутьме дортуаров, его старшие товарищи говорили о священном правиле, которым должен был дорожить каждый фениксиец. Он находил эти разговоры тягостными и уж слишком далекими от реальности.
Реальностью для него стала одна из теплых ночей минувшего лета, когда он проснулся от криков обезумевших родителей. Он никогда бы не поверил, что столь безмятежное, по обыкновению, лицо его отца могло быть так искажено страхом. Родители бегали сломя голову по окрестным полям, в то время как черная пасть Темной Тропы, казалось, все пожирала на своем пути. Он помнил странную тишину, царившую вокруг, руку матери, которая до боли сжимала его собственную, свои исцарапанные голые ноги и эту желтоватую зарю, которая вставала над дымящимися тошнотворными руинами.
На то, чтобы зачеркнуть двадцать лет жизни его родителей, отданных этому хозяйству, хватило всего одной ночи, и Мэл, сжав кулачки, долго не мог оторвать глаз от сотрясаемых рыданиями плеч своего отца. Потом он спрашивал, почему они не могли защитить себя, почему не могли применить против харонцев оружие, как они это обычно делали, чтобы отпугнуть воров или дезертиров, которые иногда бродили вокруг фермы. Отец взял его на руки и сдавленным от волнения голосом сказал:
– Только фениксийцы умеют ковать оружие, которое годится для защиты от них.
– Тогда почему же они не дают его нам? – возразил Мэл, нахмурив брови.
