– Час от часу не легче! – бросил раздосадованный Масляков. – Идти-то можешь?
Шурик попробовал наступить на ногу и опять сморщился.
– Могу, но здорово больно.
– Надо холод и давящую повязку! – вспомнила правила оказания первой медицинской помощи Лена Третьякова.
– В общем, Шурик, чувствую, тебе придется хромать со мной в дом, – улыбнулась Аня.
– Я тоже пойду с вами, – повернулся к ним Володя.
– Нет уж! – ухватилась за его шорты Третьякова. – Никуда твоя Анечка не денется, и с обедом они вдвоем с Шуриком справятся. Пошли вчетвером к Усачевым. Ты, Володька, очень солидно выглядишь. Они тебе поверят, что мы не жулики какие-нибудь.
– Конечно, иди, Володя, – отпустила его Аня.
– Как Усачевых-то зовут? – сразу догадался спросить Соленко.
– Сейчас там, скорее всего, только бабка, Елизавета Кузьминична, – ответил Шурик. – Вы уж с ней повежливее! Строгая очень. И с козами там… все-таки поосторожнее!
– Не учи ученых! – ответил Володя, который уже почувствовал себя командиром.
– До домика-то дойдешь? – участливо спросила Лена и бросила на Лихачева взгляд, который должен был дать ему понять, что она не забыла то, как они готовили завтрак на кухне.
– Дохромаю, – ответил он, и они с Аней медленно пошли к даче.
Одноклассники проводили их взглядами и отправились к бабке Усачевой за средством от солнечного ожога.
– Давай приложим к твоей ноге хотя бы пакет из холодильника, – предложила Шурику Аня, когда они наконец добрались до домика и удостоверились, что ни Дины, ни Федора по-прежнему в нем нет. – А потом я тебе туго перевяжу косынкой. Бинта наверняка у вас нет?
– Нет, – не согласился Шурик, – лучше тебе сначала плечи намазать.
– Чем?
– Да хотя бы сливочным маслом. Говорят, тоже помогает. От утренних бутербродов осталось. – И он достал из холодильника ополовиненную пачку масла.
– Нет, нога важнее! – не согласилась Аня.
– Да она у меня уже почти и не болит, – сказал Шурик.
– Это сейчас не болит, а потом знаешь как распухнет! Я знаю, что это такое! У меня зимой тоже вывих был! На лыжах каталась и упала. Чуть ли не три недели в школу не ходила. Ты-то, конечно, не помнишь…
– Почему не помню? Я все про тебя помню.
– В каком смысле? – не поняла его Аня.
– В таком. Я все про тебя помню, потому что… в общем… ты мне очень нравишься…
– Брось… – передернула плечами Кашуба. – Никогда не замечала. Шутишь, да? Очень глупо с твоей стороны!
– Что ты могла замечать, если только на Соленко и смотришь!
