Скоро увидели и саму отару. Вызвали переполох. Пастушьи псы бросились навстречу всадникам, но пыл их быстро угас. Собаки остановились в отдалении, поджали хвосты, взбугрили загривки, зарычали, однако расступились перед чужаками и потом бежали сзади, скаля клыки. Два малых пастушонка при виде всадников кинулись бежать за холм. Бежали и в страхе кричали: «Рус! Рус!» Но ловкие отроки, посланные Ярославом, перехватили детей. Подцепив их за старые дырявые кафтаны, подняли к себе в седла.
– А-а! Последыши…
– Держи! Держи крепче! – предостерег тиун. – Гляди, выворачивается из кафтана.
– Бей, да не убей!
Насмехались над отроками, пока те не могли справиться с детьми.
Сказал Богуслав:
– Большая отара. Должно быть много пастухов.
Тогда тиун указал за холм:
– Там пастухи! Возьмем их врасплох…
И они разделились надвое: пятеро отроков пошли с Ярославом по правую сторону холма, пятеро с ляхом Богуславой – по левую сторону. Надели шлемы, надвинули стальные маски. Склонили пики, их остриями царапнули землю. И вонзили шпоры в бока коней… Двумя смерчами вылетели из-за холма, двумя смерчами понеслись к кочевью. Коваными копытами сотрясали степь, отточенными пиками резали высокие травы. Кони, как змеи, изогнули шеи, ногами перебирали – не видно было ног…
Кочевье состояло из трех шатров-сатыров и большого загона для овец, связанного из сухих жердей. В загоне возле горки свежескошенной травы лежала пара верблюдов. Почуяв лай собак и топот коней, верблюды всполошились, поднялись на ноги и закричали. Но и люди уже услышали всадников, высыпали из тени шатров на солнце и. щурясь, глядели из-под ладоней в степь – кто едет. Сначала рассмотрели, что красиво скачут всадники и красиво блестят на солнце их доспехи. Потом посчитали, что слишком уж много приближается всадников – наверное, не свои, наверное, от соседнего кочевья с вестями. И только потом увидели, что это вовсе не команы едут, а русы.
«О, проклятые! Сколько уж лет нет от них покоя! Сколько уж лет рыщут по Кумании, как по своей земле! Всё имеют: и лес, и реки, и горы, и море. Но мало того русам – хотят еще степи иметь…»
Бросились бежать кто куда. Но недалеко убежали – злые белолицые всадники окружили их. Пиками подталкивая в затылок, погнали всех обратно к шатрам. Объятые ужасом, плакали-голосили половецкие женщины. Слыша плач матерей, кричали дети.
Собрались все возле невиданного всадника-горы, сбились в кучу и сели на землю. Причитая и ни о чем не моля, покорно ждали своей участи. Рукавами утирали слезы; головы сверху покрывали ладонями, будто это могло защитить их от удара меча. А были здесь: старик, старуха, несколько женщин-молодиц в высоких войлочных шапках и с десяток детей от мала до велика, не считая тех двоих пастушков.
