– Не знаю я вашего языка, еще не научился. Садись, и так понятно, что ты просишься переночевать. Я не против. И кашей угощу.
Парень с улыбкой ответил:
– А я думал: подойти или нет? Вдруг ты разбойник?
Яромир изумился:
– Э! Ты говоришь по-нашему?!
– Ну, вообще-то у нас в Тиндарите не очень-то жалуют варварские языки. Но теперь другое дело. Ваш язык многие учат из-за богоборца, север – родина Врага Престола. А я богослов.
Парень сел у костра. Он был высокий, немного нескладный, с копной жестких и беспорядочно вьющихся волос. Его подвижное лицо с темно-карими глазами, длинным правильным носом и твердым подбородком было на удивление обаятельно.
Спутанная кобыла Яромира, опустив голову, стояла прямо возле костра. Глядя на нее, южанин сказал:
– Смирная скотинка! Наверное, кто-нибудь из ее предков был деревянной лошадкой.
С открытостью совернца парень сразу же рассказал о себе. Его звали Гренислао, он учился теологии в Тиндаритском университете.
– Вообще-то меня зовут Грено. Гренислао – был в древности такой царь, он стал философом, раздал все свои деньги бедным и ушел странствовать. Ну, я, правда, денег не раздавал. Но из университета все равно меня выкинули, и теперь я бродячий студент, – он добавил что-то на совернском наречии, чего Яромир не понял. – Брожу по свету, «укрываясь от бедствий одними лишь небесами», как писал несравненный Тернарий в поэме «Облака», – перевел Грено.
– М-м-м? – переспросил Яромир.
– Я вижу, брат-варвар, ты потратил свою жизнь вовсе не на овладение науками! – воскликнул Грено. – Я не ошибусь, если скажу, что твоя голова чаще болела с похмелья, чем от размышлений? Известно ли тебе, прямодушный варвар, что человечество изобрело письменность?
Яромир обиделся.
– Вот она, твоя письменность, – сурово нахмурясь, он показал Грено заклейменные с тыльной стороны ладони.
Там значилось «В» – Витрица.
– О! – южанин смутился. – Ты беглый?
– Нет, – сказал Яромир и добавил. – Долго рассказывать…
Грено ответил:
– Я бы послушал. Люди должны слушать друг друга, ведь умение говорить венчает нашу способность мыслить. Вот что! Ты ведь не знаешь толком ни совернского наречия, ни обычаев. А я все равно иду куда глаза глядят… «Считать звезды – единственная забота босяка, который ночует под открытым небом»… – снова повторил он чьи-то слова. – Я тебя провожу, согласен? Буду тебе толмачом и заодно послушаю, что ты расскажешь. Ну разве не чудо, что такой вышибала, как ты, наделен даром речи!
