– Мое слово закон, непреложен он, – сказала она.
Я извинился.
– Без лишений нельзя никак, посему постановляю так: чем низменнее твоя возлюбленная, тем возвышеннее твоя любовь. – Старуха отвлекась от своего занятия и улыбнулась мне. Я понимал, что она улыбается доброжелательно, но ее зубы, на вид острые как бритвы, наводили ужас. – За дерзость, – сказала она, – приходится расплачиваться, а поскольку так оно обычно всегда и бывает, особого вреда не случится.
Так я получил новое имя.
Старуха вновь принялась прясть, но казалось, она читает по нити.
– Ты переживешь падение перед взлетом и взлет перед падением.
Испуганный этими словами, я попросил позволения задать вопрос.
– Раз уж ты задаешь вопрос, постарайся задать вопрос потолковее. Что ты хочешь знать, Эйбел Благородное Сердце?
В голове у меня теснилось столько вопросов, что я не смог выбрать ни одного дельного.
– Ты кто? – спросил я.
– Парка.
– Ты предсказательница?
Она снова улыбнулась.
– Некоторые так считают.
– Как я сюда попал?
Старуха указала веретеном с навитой на него пряжей в глубину пещеры, погруженную в густой мрак.
– Я не помню, чтобы я был там, – сказал я.
– Это воспоминание стерто из твоей памяти.
Я сразу же понял, что так оно и есть. Кое-что я помнил. Я помнил тебя, нашу лесную хижину и облака – но все это осталось в далеком прошлом, а с той поры произошло множество событий, которых я совершенно не помнил.
– Тебя привели ко мне эльфы.
– Кто такие эльфы? – Мне казалось, я должен знать.
– Разве ты не знаешь, Эйбел Благородное Сердце?
Затем она надолго погрузилась в молчание. Я сел и пристально уставился на нее, хотя время от времени оборачивался и бросал взгляд в глубину пещеры, откуда, по словам старухи, я пришел. Каждый раз, когда я отводил от нее глаза, она начинала увеличиваться в размерах, и я остро чувствовал близкое присутствие некоего огромного существа. Когда же я вновь переводил взгляд на нее, она неизменно оказывалась ниже меня ростом.
Это во-первых. Во-вторых, я помнил, что в детстве знал об эльфах все; и с этим воспоминанием было связано другое, о маленькой девочке, которая играла со мной… и там были огромные-преогромные деревья, папоротники гораздо выше нашего роста и прозрачные родники. И мох. Очень много мха. Зеленого мягкого мха, похожего на бархат.
– Они прислали тебя с рассказом о своих обидах, – сказала Парка, – и о своем поклонении.
– Поклонении? – Я не понял толком, что она имеет в виду.
– Поклонении вам.
