Завтра наша свадьба.
7 декабря2 декабря, в субботу, была наша свадьба. В этот день шел снег; глубокий и белый, он покрыл все улицы, словно знаменуя наши отношения. Я приказал расчистить дорожку к церкви, хотя было как-то жалко сметать ярко блестевший снег, по которому мы могли бы мягко и беззвучно пройти. Сопровождавшие нас гости не мешали бы нам своим весельем, которое было не для нас. Но улицы пришлось мести. Пели гимн, хотя мы предпочитали бы похоронную литию. Мне кажется, когда-нибудь нас будут хоронить в этот день.
Я боялся, что возникнут какие-нибудь недоразумения с самой церемонией – со стороны донны Изабеллы или, может быть, духовенства. Но ничего такого не случилось. Да если бы и возникло какое-нибудь сопротивление, я сумел бы преодолеть его. Пока я сохраняю еще власть над всем в Гертруденберге, над всем, кроме сердца моей жены.
Что касается приготовлений к брачному торжеству, то все это я предоставил улаживать ван дер Веерену и его дочери, как им угодно. Донна Изабелла взяла, впрочем, на себя труд посоветоваться об этом и со мной. Я старался сделать все по ее желанию и даже приказал отыскать священника ее нового вероисповедания, чтобы он венчал нас согласно ее вероучению. Это был самый большой риск с моей стороны. Этот обряд был исполнен рано утром в доме ван дер Веерена в полной тайне от всех. Я не знал, придает ли она какое-либо значение обряду венчания – ее отец был человеком широких взглядов. Но когда я предложил ей это, она согласилась. Я не мог освободить ее от совершения брака по католическому обряду. Затем мы должны были вместе причащаться, сообразно прежнему католическому ритуалу. Но она не возражала против этого. Или она была выше узкого понимания сути вещей, или же смотрела на это как на часть той жертвы, которую от нее требовали. Я сказал ей, что для нее нет надобности идти к исповеди: я знал, что никто не осмелится предлагать ей обычные вопросы. Заметив, что один из присутствовавших на церемонии священников собирается обратиться к ней с вопросами, я мигнул ему, и слова замерли на его устах.
Что касается меня, то я охотно причастился бы и по-старому и по-новому, если бы это понадобилось. Я рассуждал так: если это действительно тело и кровь Господня, то Господь не отвернется ни от католиков, ни от протестантов и не придаст особого значения обряду. Но я не рассчитывал, чтобы она могла разделять такую точку зрения.
Мы были обвенчаны деканом церкви Святой Гертруды с большой пышностью, как и подобает губернатору города. Она прошла через это испытание храбро и гордо, не уронив ни одной слезы, от чего не застрахованы, как известно, и самые счастливые невесты. Когда ей пришлось в алтаре поцеловать меня, я было обезумел от радости: одну минуту я готов был верить, что она любит меня, несмотря ни на что – так хорошо она все проделала. Но тут же я понял по ее глазам, что это не так.
