– Я несколько раз встречал Сандерса, и всегда вместе со Шварцем, но я очень мало знаю его.
Его легкий южный акцент и надменная усмешка на губах, появившаяся, когда он заговорил о Гордоне, с предельным красноречием свидетельствовали о том, что если однажды и свершится полная интеграция Гордона, то это произойдет без его участия.
– Я видел его вечером в день преступления. Мы встретились у "Двух макак", а затем поужинали у Хейнса. Я припоминаю, что Дороти Мерфи была рассержена, так как он утром не встретился с ней. В качестве извинения он сказал, что обязан был встретиться с кем-то из его семьи, кто был в Париже проездом. Вы должны бы проверить, правда ли то, что он сказал.
– Бы думаете, что это он убийца?
– Это возможно. Хотя я не понимаю, почему бы он это сделал. Он ведь более или менее жил за ее счет.
– Возможно, из ревности.
– Она была очень красива и вокруг нее увивалось много мужчин. Однако она держала их на расстоянии. Это была очень сдержанная женщина, очень нежная... исключительно нежная, – добавил он.
– Никто не знал о ее неверности? – неожиданно спросил Говард.
– О ее неверности? – Брови на лице Корнелла, до того бесстрастном, взметнулись вверх.
– Она была любовницей Боттомуорта и Льезака. Возможно, он узнал об этом? Возможно, у нее были другие любовники?
– Я так же удивлен, как был бы удивлен сам Сандерс, если бы он узнал об этом, я совершенно в этом уверен... У вас действительно есть доказательства? Я никогда бы не подумал этого о ней.
Он неодобрительно покачал головой, затем на его лице появилась гримаса, в которой отразилась вся его пуританская непреклонность:
– Я вроде бы знал, что мы живем в эпоху распущенных нравов, и все-таки я шокирован, – сухо сказал он.
Он посмотрел на свои часы, и как бы говоря сам с собой, проворчал с угрюмой разочарованностью:
– Я считал ее другой...
* * *
– Патрон хочет тебя видеть, – сообщила ему Симона, как только он вернулся в свой кабинет.
– Джо быстро обернулся со своей жалобой, – сказал Говард, поправляя пиджак перед зеркалом и готовясь стоически встретить самую большую неприятность. – Однако я не вижу, кто другой мог бы выдать меня. Он один знал, где я находился.
– Он и я, – уточнила Симона дрожащим голосом предательницы из кинофильма.
– Ты не знала, что мы закончим вечер в "Цветущей вилке". Иначе говоря, успокойся, я стал бы подозревать тебя настолько же, как и его, – пошутил он.
– Я могла бы позвонить, когда пошла в туалет...
– Телефон находился рядом с баром, и я смотрел в том направлении, когда ждал тебя.
