– Усложним игру. В лошадином имени первая буква должна совпадать с первой буквой имени отца или матери, а первая буква второго родителя должна просто присутствовать.
– Как это?
– Стагнация от Сидора и Гамадрилы.
Они ржали, как лошади, прямо покатывались, жеребцы, радуясь общению, средству общения, знакомству, свободе и игре.
– Декрет от Демагога и Конституции! - их хохот грел мне затылок.
– Инерция от Импотента и Революции! - неслось мне вслед.
Исчадие социалистического строя - сквозь вуалетку неснимаемой шляпки светили огромные серо-голубые фары, просматривался вздернутый носик: маленькие пухлые губки в отчаянной алой помаде оказывались уже за пределами вуалетки; с Настасьей премило болтали; кажется, они хотели обменяться адресами, Настасья листала было записную книжку, тщетно ища, чем записать; тут за ее плечом возник человек, положивший на журнальный (он же обеденный) столик перед нею красную авторучку. Настасья некоторое время, замерев, глядела на авторучку, возник - стоп-кадр, пауза длилась дольше, чем полагалось по сценарию. Наконец Настасья подняла глаза на услужливого посетителя.
– Рад быть полезным прекрасной Тэсс, - вымолвил тот с полупоклоном.
Тень скользнула по лицу ее, тень от облака, летящего над полем и лугом, я часто видал такую тень в детстве, когда шел за ягодами или за грибами за Балашовку. Но тень облака не проследовала своим путем, а так и осталась на Настасьином лице. У нее чуть опустились плечи, вся эйфория ее улетучилась, испарилось веселье, моментально возникли синяки под глазами, - передо мной сидела другая женщина; кажется, я едва ее знал.
– Спасибо. Вот уж не думала вас тут встретить.
– Так и я не ожидал, никак не ожидал. Какими судьбами?
– Ветром занесло.
– Вроде ветер ваш нелюбимый. Обычно вы от него дома прячетесь.
– Странно, что вы помните, где от чего я прячусь.
– Что ж тут странного? Даже отчасти ответственность за вас ощущаю. Всегда все про вас помню. Давайте мы вас домой отвезем, время позднее, места глухие, ветер сильный, вам пора.
– «Мы»? Вы, как всегда, с Жориком?
– Само собой. Я, как всегда, с Жориком и на машине. Поехали.
– Нет необходимости. Меня проводят. Я здесь не одна.
– Вот как.
Я почел за лучшее подойти и встать с ней рядом. Человек с красной авторучкой посмотрел на меня - сперва оценивающе, потом с легкой усмешкою.
– Я понял. Но Жорик и машина безопаснее. Места глухие, говорю я вам. Мы поможем и молодого человека подвезти.
– Благодарствуйте, - отвечала Настасья, сузив и без того узкие глаза и раздувая ноздри, - я никакой опасности не ощущаю. Не хотите ли вы мне авторучку подарить?
