Джим всё летел и летел. Времени прошло достаточно, а он пока ни обо что не ударился и уже начал думать, что, может быть, никуда не падает. Вернее, падает. Но в свободном падении. Может быть, НЛО держит его в подвешенном состоянии между внешней и внутренней гравитациями. Словно в награду или, может быть, в наказание за это логическое заключение его ослепила внезапная вспышка света, так что закружило в калейдоскопе мерцающих пятен – остаточных изображений. Он плюхнулся на металлический пол. Судя по ощущениям, с высоты в фут, не больше. Было достаточно больно, но, кажется, он ничего себе не повредил. Джим застонал и перевернулся на спину. Плечо болело, локоть саднило, уязвлённое самолюбие возмущалось, а сам Джим кипел праведной злостью из-за такого недружелюбного приёма. Он медленно поднялся на ноги, готовый дать достойный отпор – по возможности – вероятным новым унижениям.
Воздух в тарелке оказался вполне пригодным для дыхания. Внутри было тепло, хотя и слегка влажновато, и пахло здесь как-то странно. Джим так и не разобрался, чем именно пахнет, но запах ассоциировался с большим промышленным предприятием. Он медленно обернулся, выставив руки вперёд и пригнувшись, как борец в ожидании атаки – готовый ко всему. Он проговорил, даже не столько в плане продуктивного общения, сколько с целью проверить, что будет:
– Знаете что? Я вообще-то немного не так представлял себе посадку на борт космического корабля.
Стоило Джиму заговорить, как включился свет. Воздух вдруг уплотнился и сделался липким и вязким. Непонятный промышленный запах сменился резким запахом кислоты, которую заливают в аккумулятор. Свет был неземным – во всех смыслах этого слова. Такое мерцающее голубое сияние. Как будто ты заключён внутри айсберга. Джим не нашёл никаких видимых источников света. Свечение лилось отовсюду, наполняя пространство. При таком свете было трудно соизмерять расстояния. Не будь у Джима такого богатого опыта с галлюцинациями, он бы подумал, что у него что-то не то с глазами.
Он стоял на изогнутом дне какого-то металлического цилиндра с рифлёными стенками, наподобие громадного резервуара, около двенадцати футов в диаметре. Ребра цилиндра и участки панелей на стенах были покрыты какими-то нечитабельными идеограммами. За исключением этих внеземных надписей, всё казалось вполне обыденным. Даже как-то и неинтересно. Но Джим не спешил делать выводы. Прочитать, что здесь написано, он не мог, но общее расположение знаков и их начертание очень напоминали рисунок кругов на полях, которые он видел по дороге к Перекрёстку. Он покачал головой:
