Но стоило ей показаться из воды – всего лишь одной голове, как Эрик отступил и, возвышаясь на берегу, стал смотреть на нее. Его белокурые волосы развевались на ветру.
Игрейния не собиралась вылезать на берег: она была слишком напугана. Боялась насилия. Боялась его гнева.
Но он не делал попыток дотронуться до нее – только смотрел. И его взгляд казался раскаленной бритвой, которая крошила лед у нее внутри, и жар, проникая в самые глубины ее естества, наполнял ее теплом.
Игрейния скрючилась в воде, съежилась, стучала зубами и настолько замерзла, что на время забыла, как она ненавидит стоявшего на берегу человека. И не только не могла подобрать подходящих слов – даже мысли не ворочались у нее в голове.
А у Эрика, наоборот, с речью проблем не возникало.
– Я вовсе не намерен запрещать вам мыться, мадам. Но одну вас не оставят – это прошу учесть. Вы онемели? Господи, неужели такое возможно? Это кстати: вам следует внимательно меня послушать. Никакого уединения – такова ваша свобода. Если вы вздумаете перебраться на другой берег, пусть хоть и голая, я пошлю вдогонку всех моих людей, и меня нисколько не встревожат ваши чувства.
Ее чувства!
Страх опять змеей проник к ней в сердце, подавляя все остальные ощущения. И слова слетели с губ, прежде чем ей удалось себя сдержать, они выдали ее слабость и признание в том, что она не в силах противостоять его злобной воле.
– Нет! Вы не можете… не посмеете… не решитесь!
– Игрейния, неужели вам взбрело в голову, что я хочу вас изнасиловать? – В его тоне сквозило невероятное презрение. – Ну нет, мадам, такой акт – слишком интимное дело и нисколько меня не привлекает. Купайтесь на здоровье, избавляйтесь от грязи, хотя по опыту знаю – от крови отмыться очень трудно. Я буду ждать вас на берегу. И вбейте себе в голову: вы пленница, и я намерен неустанно вас охранять, но не более. А все остальное – в руках Роберта Брюса, а не в моих. Вот таково ваше максимально возможное уединение. Вас никогда не оставят одну. И поскольку вам уже удалось обмануть моих людей, мне придется самому заниматься вами. Вы мечтали искупаться в ручье? Извольте. Наслаждайтесь сколько вам угодно.
Эрик отвернулся от нее и стал смотреть в другую сторону. У Игрейнии глухо стукнуло сердце: вот сейчас бы махнуть на другую сторону…
Вот только некуда бежать.
Шотландец тем временем снова посмотрел на нее и присел у старого дуба.
– Вы превратитесь в ледышку, если не будете двигаться, – предупредил он.
