А если она еще не испытала величайшего наслаждения, тогда… она уже близка к этому. У них еще все впереди. Главное – она рядом.
Его жена. Он улыбнулся.
Энн уже почти заснула. Йен обнял ее, прижал к себе, и его душу наполнила нежность.
Она так боролась! С ним, с собой. Такая мягкая, сильная, решительная. Она может вести битву на многих фронтах!
Только он не знает, на каких именно и сколько их.
Энн заснула, положив голову ему на грудь.
Йен был уверен, что она находится в опасности. И не только из-за ее собственного безрассудства, у нее есть враги. Ничего, он сможет ее защитить.
Он уснул, держа Энн в своих объятиях. Йена больше не мучили кошмары, во сне он грезил о нежном женском теле с бархатистой коже, о волнах золотистых волос, соблазнительно падающих на его плечи и грудь.
Он проснулся от голода и сразу посмотрел на Энн. Она спала в его объятиях, прижавшись к нему спиной.
Йен погладил ее по бедру. Затем его пальцы скользнули внутрь. Поняв, что Энн уже не спит, он стал целовать ее шею, плечи, спину.
Любовная игра вызвала эрекцию. Сердце молотом стучало в груди, он тяжело дышал, его переполняли желание и нежность.
Он не успокоился до тех пор, пока не услышал, как Энн издала полувздох-полустон, и не почувствовал, как содрогнулось ее тело, потом снова… и снова.
Йен улыбнулся. А она ему отказывала! Она больше никогда этого не сделает.
Но он промолчал и ласково погладил ее по бедру, снова ощутив теплоту ее тела.
Энн открыла глаза и сняла с груди его руку.
– Мы должны… вставать.
– Мы же – новобрачные и будем спать долго. Зевнув, она положила голову ему на плечо, и Йен сразу погрузился в дремоту.
Он очнулся, когда почувствовал, что Энн зашевелилась и нежно коснулась пальцами его живота.
– Йен, – сказала она, не поднимая головы.
– Да.
– Ты был вполне сносен.
– Я… что?
– Вполне сносен.
– Всего лишь сносен?
– Да, всего лишь.
Он улыбнулся, глядя в потолок.
– Благодарю. Вероятно, ты боишься, как бы я не стал еще более самонадеянным.
– Думаю, ты исправишься, – пробормотала она.
Макшейн ничего не ответил, продолжая улыбаться. Он чувствовал непривычное умиротворение и ласково перебирал золотистые растрепанные волосы, упавшие ему на грудь.
Потом улыбка исчезла. К запаху лавандового мыла примешивался чуждый, почти неуловимый запах. Ее волосы пахли дымом.
