— Довольно, — услышала Миралисса голос Дона.
Какое-то время эльфийка и человек молча смотрели друг на друга, не в силах сказать ни слова. Наконец Миралисса не выдержала:
— Ты тоже… видел ТАК?
— Да, — смущённо ответил Дон. — Видишь ли, люди видят в Зеркале Памяти… немного по-иному. Мы видим как будто со стороны, а здесь… вот здесь… Я не ожидал…
— Мы, эльфы, видим не события, — улыбнулась эльфийка. Для нас важно внутреннее состояние. Мы видим мысли, чувства… эмоции.
— Я впервые видел себя со стороны в облике сущности, — почему-то смутился Дон. — Вот только не пойму, почему я предстал в образе именно вихря?
— Ничего удивительного, — вновь улыбнулась эльфийка. — Каждая раса несёт на себе отпечаток своей стихии. Мы, эльфы, рождены из вод, и поэтому мы, в образе ручейка — или дождя, стремимся книзу, к земле. Мы течём по земле, мы слишком… приземлённые. А вы, люди — вы такие воздушные, даже более того — возвышенные…
Только что потушенная свеча выпала из окаменевших враз рук Дона прямо на пол.
— Какие?!?
Голубые глаза Миралиссы подернулись мечтательной пеленой.
— Возвышенные, — повторила она. — Такие… такие необычные. Эльфы даже не могут ощутить, насколько. Вы не способны удовлетвориться достигнутым. Тем, что уже есть. Вы всегда к чему-то стремитесь… к чему-то иному, неземному… запредельному.
Вообще-то это интересное свойство человеческой натуры я называл несколько по-иному, а именно — жадностью, — подумал Дон. — Не довольствоваться достигнутым? Еще бы. Таких существ, как человек — что чем больше едят, тем больше им хочется — больше нет. Вот только при чем здесь возвышенность?
— Вы всю жизнь идёте к чему-то совсем запредельному. Вырываетесь за грань, за предел. Вы просто не можете по-другому. Для вас это необходимость. Вам это нужно — стремиться, тосковать, желать… даже в грязной луже видеть отражение звёздного неба. Мы так мечтать не умеем.
Вот это верно. Где ещё можно увидеть звёздное небо, как не в грязной луже? А самое странное, что Миралисса не шутит. Она совершенно серьезна.
— Вырваться. Как можно быстрее отринуть обыденность и уйти в неизведанное… — Миралисса вздохнула. — Может быть, поэтому вы так мало живете?
Больше всего Дону хотелось ущипнуть себя за руку. Может, тогда ему удастся проснуться? Но, к сожалению, руки ему не повиновались.
— Вы такие мимолётные… — снова вздохнула Миралисса с печальным восхищением. — Наши менестрели сравнивали вас с росою на траве, с осенними листьями на ветвях. Они говорили, что вы слишком рано нас покидаете, потому что отправляетесь искать другую, совершенную красоту. Раз за разом, снова и снова. Нам бы тоже хотелось уметь так.
