Так он успокаивал себя и сам же в эти заклинания мало верил. Понемногу, с неохотой, но он начинал признаваться себе в том, что его невезение – вовсе не кратковременная полоса, а проклятие всей его жизни. Ни одно дело, которое он затевал, никогда не приносило ему дохода и не позволяло чувствовать себя уверенно. Все его заработки уходили на выплату долгов и на рестораны. Это был бег по кругу, что-то вроде циркового аттракциона, над которым охотно потешались окружающие. Чеков мог при этом себя прекрасно чувствовать, потому что имел легкий характер, был молод и надеялся на лучшее. Но теперь что-то изменилось. Наверное, он упустил свой шанс, не вписался, как говорится, в поворот, и теперь ему не выбраться с обочины. Все ополчились против него, все предали, он остался на нуле, и нет ни одного человека, на которого он мог бы сейчас положиться.
Он вышел на Рогожской Заставе и зашагал в сторону Андроньевской площади. Проходя мимо аптеки, Чеков невольно напрягся – с некоторых пор аптеки казались ему источником неведомой опасности. Можно было сказать, что крах его начался с того момента, как он взял на прицел благополучного аптекаря со своего собственного двора. Но тихий аптекарь преподнес ему убийственный сюрприз. Пожалуй, если бы не пистолет, то в тот вечер остался лежать Чеков, а не Ложкин. Если антиквар оказался просто упрямым ослом, то аптекарь был человек совсем другого сорта. Печально, но Чеков не сумел сразу угадать, что представляет собой этот тихоня. Оправданием Чекову тут может служить только одно – он старался держаться подальше от этого человека, чтобы не мозолить ему глаза, но толку от этого вышло немного.
Дойдя до конца квартала, Чеков окинул взглядом площадь. В переулке, ведущем к мосту, довольно далеко от того места, где находился Чеков, возле белой церковной ограды стояла белая «БМВ».
Чеков зло сплюнул на тротуар. Когда-то они были с Решетниковым на равных – джинсы на заднице и сотня баксов в кармане. А теперь тот разъезжает на «БМВ» и диктует Чекову, как следует поступать. Сейчас он ненавидел этого удачливого прохвоста даже больше, чем Костюкова и крутого аптекаря, вместе взятых, и ему совсем не хотелось видеть его, а тем более разговаривать. Пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы не повернуться и не уйти, а именно этого Чекову хотелось больше всего. Весь вопрос в том, кому от этого будет хуже?
Он закурил и уже решительным шагом направился в сторону «БМВ». В голове теперь крутилась одна-единственная мысль – сколько предложит ему Решетников за хату? Неужели четверть цены? А ну как и того меньше? Если он прознал, какие беды навалились на Чекова, то будет играть с ним, как кошка с мышью. Уж он-то не откажет себе в удовольствии.
