– Он обыскал комнаты, прежде чем опечатать их? – спросил Ано.
– Нет. Нам обеим это казалось странным, – ответила Энн, – пока он не сообщил нам, что магистрат потребовал оставить все нетронутым.
Детектив рассмеялся.
– Это из-за меня, – объяснил он. – Кто мог предвидеть, какие удивительные вещи способен обнаружить Ано со своим увеличительным стеклом, когда он приедет из Парижа? Какие отпечатки пальцев и клочки сожженных писем? Хо-хо! Но если здесь действительно было совершено убийство, мадемуазель, то даже Ано не смог бы сделать никаких поразительных открытий в комнатах, куда могли свободно заходить все обитатели дома в течение двух недель после преступления. Как бы то ни было, – детектив двинулся к двери, – раз я уже здесь…
Бетти вскочила на ноги с быстротой молнии. Ано остановился и повернулся к ней.
– Вы собираетесь сломать печати? – спросила она. – Тогда можно я пойду с вами? Ведь обвиняют меня! Я имею право присутствовать…
– Успокойтесь, мадемуазель. – мягко произнес Ано. – Никто не станет лишать вас ваших прав. Я не намерен взламывать печати. Это могут сделать только комиссар и магистрат, а они ничего не предпримут, пока не получат результаты анализов. Я всего лишь хочу попросить вашу подругу… – он кивнул в сторону Энн, – показать мне то, что находится снаружи этих комнат, и остальную часть дома.
– Хорошо. – Бетти снова села на подоконник.
– Благодарю вас. – Ано снова обратился к Энн Апкотт: – Тогда пошли? Заодно расскажите мне, что вы думаете о Борисе Ваберском.
– Наглости ему не занимать. – отозвалась Энн. – Он осмелился вернуться в этот дом после того, как предъявил свое обвинение, и попросил меня поддержать его. – Она вышла из комнаты, и детектив последовал за ней.
Джим Фробишер подошел к двери и закрыл ее за ними. Теперь он не сомневался, что подлинной целью детектива был автор анонимных писем. Его поведение резко изменилось, когда он начал расспрашивать о них. Цветистые фразы и насмешки над гневом Бетти сразу прекратились. Вопросы стали конкретными и деловыми. Отойдя от двери, Джим достал из кармана портсигар и открыл его.
– Могу я закурить? – Повернувшись к Бетти, он застыл как вкопанный. Лицо девушки превратилось в трагическую маску, в глазах светился панический ужас.
– Этот человек считает меня виновной, – прошептала она.
– Нет, – возразил Джим, шагнув к ней. Но Бетти его не слушала.
– Я в этом уверена. Разве вы не понимаете, к чему он клонит? Его прислали из Парижа. Он должен заботиться о своей репутации и найти добычу до возвращения.
