– Не родной, что ли? – покосилась она на меня. У меня полезли на лоб глаза, я откашлялась и с трудом выдавила из себя:
– Кто? Сын?
– Отец, – всплеснула руками старуха, усаживая себе на колени мальчика.
– Родной, – соврала я, глядя на то, как бабка ловко кормит малыша кашей, – он в деда весь.
– А как тебя звать красавец? – сюсюкала бабка.
От неожиданности я прикусила язык. «Эх, бабка, лучше тебе не знать его имя!» – пронеслось в голове.
– Анук Бертлау, – отчеканил тоненький детский голос.
«Ну, все приехали! Давай, родной, ещё и место проживания скажи!» – я едва не подавилась от раздражения. Старуха посерела, сняла малыша с колен и пересадила на соседний стул, вручив большую ложку в детские ручки.
– Слушай, девка, – откашлялась она, – а имя-то у него данийское какое-то, они всех своих Властителей на "А" зовут.
– А это я его в честь крылатого Властителя и назвала, – бодро соврала я, молясь, чтобы бабка не поняла, какую я говорю чушь, – они все красивые, вот и сын красавцем вышел.
– Ясно, – протянула бабка, – все-то вас, молодёжь, на экзотику тянет. – Она помолчала, – а муж-то твой, что ли пьёт?
– Бывает, – осторожно отозвалась я. – Сейчас время такое, с кем не бывает.
– Обманывает он тебя.
Я снова поперхнулась и сделала внушительный глоток молока из кружки.
– Не глухонемой он, – продолжала бабка тем же располагающим тоном, – вчера как напился, так песни орал с такой бабой, прости господи мою душу, – она поспешно перекрестилась.
Очевидно, в этом месте я должна была показать праведный гнев. В это время в комнату вошёл Ванятка, страшный синяк делал его похожим на бродягу, никто бы и не подумал, что перед вами маг пятой ступени.
– Ах, ты гад! – заорала я на него, вскакивая и грозя кулаком. Петушков без лишних слов шарахнулся обратно в коридор, хлопнув дверью. У бабки в предвкушении скандала загорелись глаза.
– Ладно, – кивнула я, – вы идите, я с ним сейчас поговорю, – я помолчала и добавила, – по-семейному.
Сгорая от любопытства, старуха покинула комнату. Через пару минут в дверях показалась Ванина башка.
– Ась, – позвал он, – ты уже пришла в себя?
Я махнула рукой:
– Извини, это все старуха.
Петушков старался ко мне не приближаться, подозревая меня в буйном помешательстве, вид у него был задумчивый и очень расстроенный.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я, собирая сумку.
– У Пана спроси, – буркнул он.
Провожали нас все служащие гостиницы, они с жадностью всматривались в Ванино лицо, ища в нём следы свежих синяков. Разочарование их было всепоглощающим, когда ни у него, ни у меня новых побоев не обнаружилось.
