Не успели мутантики осмотреться, как из курильниц повеяло душистым дымком, от которого закружилась голова. Из-за колонн показались два десятка жрецов в зеленых мантиях. Они были все на одно лицо, одного роста и одного возраста, что делало их похожими на близнецов, а двигались синхронно, словно являлись зеркальным отражением одного человека.
– Пупу понравилось бы, что они все лысые! Он утешился бы, что не одинок, – скрывая беспокойство, пошутил Собачий Хвост.
Жрецы, не шевелясь, замерли у колонн, глядя в пол. Полная тишина стояла в Храме, и слышно было, как потрескивает в курильницах кора благовония. Это оцепенение и безмолвие жрецов не понравились Пупырю.
– Может, они злятся, что мы нарушили табу? – предположил он.
– Не волнуйтесь, ребята! Простите, что помешали, – зайдем в другой раз! Пойдем, Трюшенция! – Бормоглотик улыбнулся неподвижным фигурам и легонько потянул невесту за рукав к выходу.
Ни один из жрецов не шевельнулся, но внезапно раздались мужские голоса, похожие на заунывное пение. С потолка на канатах спустилась маленькая лодочка со старым жрецом в пурпурной тоге. Едва лодочка коснулась плит Храма, старик вышел из нее и приблизился к Бормоглотику, устремив на него пристальный взгляд.
Глаза жреца покраснели, а веки были без ресниц, что делало его похожим на птицу. Лицо у старика было таким морщинистым, что, когда он двигал беззубым ртом, складки собирались подобно гармошке. Но выглядел он суровым и непреклонным, чувствовалось, что жрец одержим идеей, ради которой он пожертвует не только своей жизнью, но и чужими.
– Эляйс Верван! Храмсику еюв! Бормо ди пы? – строго произнес старик.
– Он сказал, что его зовут Верван. Он старший жрец Храма и пришел убедиться, что ты настоящий Бормо-го-го… – перевел Отелло.
– Сюсик Бормо – утлучну, сюсик нон Бормо – капут теб! – Жрец провел ребром ладони по горлу.
– На что он намекает? – взволнованно спросил кошачий мутантик.
– Если ты настоящий Бормо-го-го, тебе будут возданы полагающиеся почести, если нет, то тебе… кхе-кхе… отрежут голову… Еще он сказал, что до тебя двое уже выдавали себя за Бормо-го-го, но их разоблачили и казнили… – замявшись, ответил Отелло.
Верван пристально уставился на Бормоглотика, словно хотел взглядом просветить его насквозь. Мутантик уже подумывал, успеют ли они убежать, если старший жрец не признает в нем героя и даст знак наброситься на них. Целую минуту старик, не моргая, смотрел на юношу и на Меч, и выражение его птичьего лица становилось все строже и строже. Внезапно Верван резко воздел руки и отчетливо произнес:
