– Ммм… нам требуются главным образом модельщики.
– Я первоклассный мастер-модельщик, – сказал быстро гость.
Хозяин самодовольно пожевал губами:
– Если бы ты был столяром…
– Помилуйте, сударь, я в Америке ровно четыре года проработал начальником столярного цеха.
Хозяин подумал про себя, что он напал на хороший товар, но как бы этот тип не запросил слишком много.
– Все это хорошо, приятель, но нам не нужны люди.
– Я согласен на любую работу, господин.
– Что же, ты вроде неплохой парень, только скажу тебе откровенно: много платить не могу. Да и беру я тебя сверх штата.
– Спасибо, бей-эфенди, согласен и на то, что дадите.
– Мы первоклассным мастерам платим пять лир. Поскольку мы берем тебя сверх штата, самое большее… самое большее… ну, ну… не знаю… пусть будет две лиры в день.
– Спасибо, эфенди, и за это. Две так две!
Хозяин был рад, что клюнуло.
– Да-а-а-а, я еще не сказал, – резко окликнул он, – у нас нет установленного рабочего дня. На фабрике меньше одиннадцати часов никто не работает. Уж потом не ворчи. Бывает так, пожалеешь, сделаешь доброе дело, а потом хлебнешь горя.
– Ничего, бей-эфенди, буду работать хоть четырнадцать, руки не отвалятся.
Хозяин не верил ушам своим:
– Потом не говори, что я тебя не предупреждал. У нас в помещении сыро и темно.
– Ну и что же.
– Да, чуть не забыл: платить тебе буду не сразу, после месячного испытательного срока, если останусь доволен твоей работой.
– Пусть будет так.
– Да, еще одно условие: двадцать процентов из твоего заработка буду удерживать на случай, если ты допустишь брак или испортишь машину.
– Конечно, сударь, вы правы.
– И еще скажу одно. Даю тебе прекрасные машины, а что ты за мастер – не знаю…
– Не знаете, сударь мой.
– И поэтому ты должен внести задаток наличными. Тысячу лир в банк. На всякий случай!
– Честное слово, бей-эфенди, у нас есть дом-развалюха, оставшийся от отца, мы его заложим, и я внесу задаток.
– Раз так, то ступай в цех и сразу же приступай к работе.
Как только бедняга ушел, в кабинет хозяина фабрики вошли два полицейских.
– Бей-эфенди, на вашу фабрику забежал один бродяга, он удрал из сумасшедшего дома. Парень долго был без работы и свихнулся. Мы его ищем.
Тяжелая начинается жизнь, когда тебя уволят с работы. Но значительно тяжелее объяснять любопытным друзьям и знакомым, почему ты ее потерял.
Нет, нет, я не собираюсь рассказывать, что произошло со мной на этот раз. Но обычно я посвящаю друзей в свои беды с надеждой – вдруг кто протянет мне руку помощи, а иногда просто, чтобы облегчить душу. В ответ на это они подвергают меня строгому допросу, стараются докопаться до причины, а потом я же оказываюсь виновником всех своих несчастий. Вот если бы я не поступил так, да не сделал эдак, хозяин никогда не тронул бы меня. Уж раз осмелился на то – значит сам и виноват. Сам виноват! – выносят мне приговор, и на лице у них появляется довольное выражение.
