Он так размечтался, что не сразу расслышал противный до тошноты голос Старого Адмета, настигший его сверху, словно дребезжащая стрела Зевса Покровителя Кредиторов.
– Эй, Алкид! Совсем мозги залил, ничего не слышишь! Или собственное имя забывать стал? Позорная кликуха понравилась?
Пегая голова держателя харчевни высовывалась из-за края ближайшей скалы, точно наглядное напоминание о невыплаченных долгах.
Тут надо пояснить, что Геракл стал Гераклом совсем недавно, на прошлой неделе, когда он с пьяных глаз не разминулся со святилищем богини Геры и повалил лбом пару деревянных колонн у входа. Святилище в результате напоминало сейчас уменьшенную копию олимпийского храма, пострадавшего от набега спартанцев. А дебошира пастуха с тех пор иначе как Гераклом (то есть дословно Идиотом имени Богини Геры) и не называли.
Старый хрыч Адмет кряхтя сполз на тропинку, тут же скривился и нежно погладил поясницу.
– Бегай тут за тобой, никакого здоровья не хватит.
– Привет, Адмет.
– Ну-ну. Только не думай, что я притащился ради пустых приветствий. Деньги когда отдашь? Сегодня опять опустошил половину погреба и сбежал, пока меня не было.
– Я бы подождал, да овцы ждать не захотели.
– У пастуха во всем овцы виноваты. Учти, я разносчиков предупредил. Вина в кредит больше не получишь.
– Я отдам, Адмет. Вот хозяин заплатит, и сразу отдам.
Хрыч ощерился, показав гнилые зубы.
– Хозяин?.. Ты что, отброс Аида, думаешь я не знаю, что хозяин не заплатит до тех пор, пока не возместишь убытки от разрушенной конюшни и утонувших лошадей? А еще городу выплачивать за давешний храм! – И добавил презрительно: – Геракл…
– Это все мелочи, дружище. Настоящий мужчина на них внимания не обращает.
– Это кто настоящий мужчина? Ты? Пьянь портовая!
– Давай отработаю.
Адмет скрипуче заперхал.
– Не смеши дедушку. Отработает он! Как? У меня нет конюшен, чтобы ты их смог затопить. И нет рыжего осла, чтобы ты мог содрать с него шкуру и ходить в ней по городу, выдавая за львиную. В общем, таланты на пеплос, иначе хуже будет.
– Ты ведь знаешь, я беден, как храмовый ужик.
Из-за поворота показались внушительные фигуры трех адметовых прислужников, которые окончательно перегородили овцам дорогу. Сквозь хоровое недовольное блеяние слышался визгливый голос старикана:
– И что с тобой делать? Хозяйства нет. Жена уродина. Делать ничего не умеешь. Давай я тебя в рабство продам!
Геракл ошалело попятился.
– Нет, Адмет, ради Олимпа, только не это!
– А почему нет? Или своим рабом сделаю. Отправлю в Фивы, будешь на горбу таскать амфоры с фиванским. Так и расплатишься.
