Да, место для свидания было удачное. Об этом я подумал еще раз в тот момент, когда нас разделяло не более двадцати пяти шагов. Площадь возле собора оказалась пустой, и подойти к цели незамеченными нам не удалось.
Витковский обернулся, увидел моих ребят и инстинктивно почувствовал опасность. Красный шар тут же оторвался от его руки.
– Будь ты неладен! – фальшиво-огорченно вскрикнул он.
Ветром шар несло на меня, и поднимался он не так уж быстро. На конце нитки болталась свернутая в трубку бумажка.
Я быстро вытащил из внутреннего кармана пальто малокалиберный наган и, вскинув его, нажал курок.
Все это произошло в считанные секунды; за негромким щелчком выстрела последовал хлопок, и шар маленьким комочком упал на снег.
Витковский решился на последнюю попытку.
– Спасибо! – крикнул он и бросился к остаткам шара.
– Ни с места! – предупредил я.
С другой стороны подбегали мои ребята. Кошельков и Витковский автоматически подняли руки. Другого выхода у них не было.
Я отвязал от шара груз. Обычный почтовый конверт, заклеенный и свернутый в трубку. 6 нем что-то таилось.
Оставалось уточнить личность задержанных.
– Кошельков? – спросил я.
– Да…
– Витковский?
Тот кивнул.
– Вперед! Руки за спину!
Капитан Кочергин ошибся в расчетах. Он предложил мне заняться Кошельковым, а на себя взял двоих. Вышло наоборот. Короче говоря, к двум часам ночи вся четверка находилась там, где ей давно полагалось быть.
Я заканчивал докладную записку о ликвидации шпионской группы Витковского. Вошел Дим-Димыч.
– Завтракать пойдем?
– Посиди минуты две, – попросил я. – Сейчас сдам на машинку последнюю страничку.
В буфете за завтраком Дим-Димыч пожаловался мне:
– Что-то от Андрея давно ничего нет… Не захворал ли?
Андрей, его брат, работал прокурором на Смоленщине.
– Как это давно? – поинтересовался я.
– В ноябрьскую прислал поздравительную телеграмму – и с тех пор молчок…
Я знал, что Дим-Димыч и его брат ленивы на письма, а потому сказал:
– Что это, первый случай? А ты когда ему писал?
Дим-Димыч покрутил головой:
– Не помню…
– То-то… Скажи лучше, как вы управляетесь без своего драгоценного начальника? – Я имел в виду Безродного, который двадцать второго марта отбыл на курорт.
– Превосходно! По-моему, следует продлить его отпуск на полгода. Мы бы отдохнули, а он убедился бы, что отдел не пропадет без него.
После завтрака я зашел в машинное бюро, взял отпечатанную докладную и сел ее вычитывать.
Сказать, что дело Витковского окончилось так, как мы желали, никто не имел права.
